Когда свет зажёгся снова, сцена была пуста. Но теперь она выглядела словно пустыня, засыпанная барханами с песком.

Ведущий объявил: «Моисей, знаменитый фокусник-иллюзионист, со своим бессменным ассистентом Аароном».

Появилась колоритная пара. Моисей, представительный старец в пышных парчовых одеждах, держащий в руке огромный, причудливо разукрашенный посох, и Аарон — крепкий бородач в белой тунике. Моисей взмахнул рукой, и посох превратился в огромную змею, которая, упав на землю, уползла вглубь песчаных барханов.

Зал замер. Но это было только начало. Следующий взмах руки — и часть арены вдруг оказалась водоёмом. По нему плавали белоснежные уточка и гусь — возможно, те самые, которых она видела в пещере.

Артист поднял руки, и вода расступилась. Теперь уточка плавала в одной части, а гусь — в другой. Между ними оказалась дорога, по которой Аарон неторопливо прогулялся. Затем воды сомкнулись, к радости плавающих птиц, которые горько переживали разлуку и теперь нежно ласкали друг друга клювами.

Зал гремел от оваций.

— Интересный цирк! — крикнула София в ухо Максима.

Тот только кивнул, увлечённый зрелищем.

А на сцене продолжали твориться чудеса. Вот в пустыне вырос огромный куст, затем на нём появились почки, которые превратились в листья; раскрылись сказочные бутоны неизвестных цветов. Вдруг куст охватило пламя. Уточка с гусем испуганно метнулись в зал и, к восторгу публики, устроились в первом ряду у кого-то на руках. Горящий куст исчез.

Теперь Моисей работал под несмолкающие аплодисменты. Он простёр руки вверх, и прямо над головой зрителей из воздуха появился водопад, который обрушивался в водоём на арене.

Затем вместо водопада в воздухе появились какие-то белые точки. Они медленно падали в зал, словно большие снежинки. Люди ловили их руками. Соня тоже поймала загадочный летающий объект, который оказался маленькой сладкой булочкой.

Артисты раскланялись.

Аплодировали с набитыми ртами, поскольку булочки оказались воздушными и очень вкусными.

Опять погас свет.

В темноте в луче красного света появился ведущий, который терпеливо переждал несмолкающие аплодисменты. Затем, когда зал затих, выкрикнул:

— Любимец публики, акробат и жонглёр — И-О-СИФ!!!

Красавец Иосиф появился на сцене в блестящем трико, подчёркивающем его великолепную фигуру. Со стороны женской половины зала раздался мечтательный стон.

Он действительно показывал чудеса невероятной ловкости. Его пируэты, гибкость и умение одновременно жонглировать разнообразными предметами вызвали заслуженный восторг.

«А теперь, — объявил ведущий, — борец Давид пригласит на бой любого силача из зала. Смелее. Есть в зале богатыри?»

На сцену между тем вышло десяток юношей в костюмах воинов. Они построились по периметру арены, оставив свободным центр. Под звуки фанфар в луче яркого золотого света появился Давид в набедренной повязке. Точёные мышцы рельефно перекатывались под кожей. Женская часть зала уже визжала от восторга.

«Кто хочет сразиться? — кричал между тем ведущий. — Всего один бой. Победитель получит приз — тысячу долларов».

Последний аргумент сработал. В зале появилась суета, и на сцену принялся пробираться могучий мужчина, похожий на косматого медведя. Когда он вышел на арену, то оказался просто огромным. Настоящий великан около двух метров ростом. Рядом с ним Давид казался хрупким мальчиком.

Мужчина скинул рубашку. В первый момент Софии показалось, что рубашка была надета на шубу. Потом разглядела, что тело мужчины покрыто густыми чёрными волосами.

Музыка стихла. В зале повисла тишина. Борцы кружились друг вокруг друга, полусогнувшись и вытянув руки вперёд. Чувствовалось, что незнакомец совсем не новичок в вопросах боя.

Наконец, мужчина сделал бросок навстречу Давиду. Тот легко ускользнул в сторону. Раз за разом сцена повторялась: великан пытался поймать юношу в мощные смертоносные объятия, но тот каким-то чудом выскальзывал. Накал боя даже как-то поутих. В публике стали кричать, подбадривая борцов и призывая их к более активным действиям. Но вдруг в очередной раз, когда мужчина бросился на него, Давид не стал выскальзывать. Он проворно потянул противника на себя и вдруг мгновенным движением перекатился на спину, подставив под великана ноги. Тот, не в силах остановить своё мощное движение вперёд, пролетел над Давидом и, перевернувшись в воздухе, грохнулся спиной на арену. Шатёр содрогнулся. Давид проворно вскочил и поставил ногу на поверженного врага. Тот с трудом поднялся. Противники пожали друг другу руки.

Казалось, аплодисментам не будет конца.

Раз за разом Давиду приходилось выходить на поклон.

Наконец публика успокоилась.

— Теперь главный номер нашей программы! — ещё более восторженно объявил ведущий. — Наша Королева! Нам нужен один доброволец из зала, — добавил он.

— Я пойду, — неожиданно объявил Андрей и резво зашагал по проходу. Когда он уже почти дошёл до манежа, свет погас. София напряглась. Она подумала, что вся логика событий последних дней подвела их к этому моменту. И сейчас произойдёт то, ради чего они рисковали собой, убивали других, тратили деньги налогоплательщиков, наконец…

Свет всё не зажигался. Пауза затягивалась. Темнота сгустилась, да и тишина вокруг стояла какая-то странная. Время отсчитывало лишь удары сердца. Соне вдруг показалось, что она опять во мраке пещеры, а совсем не в цирковом шатре. Исчезли разнообразные запахи, присущие скоплению людей, вновь веяло прохладой и пахло сухой пылью. Она попыталась повернуться к Максиму, но вдруг поняла, что тело не слушается. Вокруг никого не было, лишь чёрная бездна, затягивающая в свои глубины, словно в бесконечный крутящийся водоворот.

Взрыв на дискотеке «Дольфи» оставил в душе девушки рану, которая продолжала ныть. Особенно в плохую погоду, когда безумный юго-западный ветер тащил из далёких египетских пустынь грязно-жёлтую взвесь песка, стеной надвигавшуюся с моря. Окружающий мир оказался совсем не добрым. Зло таилось повсюду: в жутких телевизионных новостях, в разговорах взрослых, в газетах.

У мамы обнаружилась опухоль, и надо было делать операцию. Папа приходил с работы раздражённый. Компания, где он работал ведущим специалистом холодильных систем, оказалась втянута в какой-то скандал, и теперь доставалось всем. Он и раньше мало общался с дочкой, а теперь совсем замкнулся в своих проблемах. Соседи собирались уезжать в Америку и, оправдывая себя, ругали Израиль. Они считали, что страна погрязла в религиозном идиотизме, коррупции, в сговоре с арабами и давно растеряла чистые идеалы первых переселенцев. В школе было скучно, сверстников словно подменили. Вчерашние подруги ревновали друг друга к мальчикам. Теперь стало нормой дружить «против кого-либо», попутно рассказывая небылицы обо всех.