— Конечно.

— Я бы сказал: «Царица Небесная! Передай Господу, чтобы оставил нас в покое. Мы уж сами как-нибудь разберёмся. Главное, не трогай нас!»

Раби-Йося наклонился, вглядываясь в глаза Андрея, и негромко сказал, но София услышала:

— У тебя будет такая возможность. — Затем продолжил уже нормальным голосом: — Пойдёмте.

— Куда? — спросила Ольга.

— Провожу вас к Царице, как вы её называете, — его умные оливковые глаза сверкали, как у кошки, попавшей в луч фонаря.

— А вы можете? — удивился Вадим.

— Он может, — подтвердила София. Она была в этом уверена.

— Ну так пойдёмте, — спохватился Максим. — Время идёт, мы и так уже сидим здесь невесть сколько.

— Твоя правда, — согласился Раби-Йося. — Мы сидим здесь невесть сколько…

— Что вы хотите сказать? — почувствовал неладное Максим.

— Только что начался праздник Суккот.

— «Праздник кущей» будет больше чем через месяц, — вспомнила София.

— Время — загадочная вещь. Оно существует, если смотреть со стороны. Но если оседлать песчинку в песочных часах, время исчезнет.

— О чём вы говорите?

— Мы сидим верхом на этой песчинке.

Раби-Йося провёл рукой по шершавой поверхности камня, затем поднял сжатую ладонь вверх и медленно разжал. Крошки-пылинки посыпались вниз…

София опешила. Горячий спазм сдавил затылок. Они вошли в пещеру девятого августа, а праздник Суккот в этом году, кажется, должен быть во второй половине сентября. Рассудок отказывался верить, но что-то в глубине сознания говорило, что время действительно сыграло шутку. Неизвестно, злую или добрую.

— У меня на часах только два, — задумчиво произнёс Вадим.

— Вспомнила, праздник — восемнадцатого сентября! Эй, что это значит?

— Время — иллюзия. Психиатры утверждают, что любой сон длится минуты, но вы переживаете события, длящиеся много часов или даже дней.

— Но мы же сейчас не спим. Или спим???

— Вы вне материального мира. Здесь времени не существует.

— Как это?

Раби-Йося прищурил умные глаза:

— София, ты любишь компьютерные игры. Приключения, которые переживает персонаж, могут быть длиною в жизнь. Но если диск с игрой лежит у тебя в столе, то время перестаёт существовать…

— Я не понимаю, о чём вы говорите! — вскричал Андрей. — Вчера был четверг… Завтра пятница… Господи, а сейчас что?

Кажется, до всех начал доходить фантастический смысл происходящего.

Ольга принялась размышлять вслух:

— Мы что, просидели здесь почти два месяца? И сами не заметили как! — Вдруг она побледнела: — Обещала своему псу, что вернусь через неделю. Максимум через две. Этот иезуит заманил нас в ловушку? — тихо, почти шёпотом произнесла девушка. И всем стало понятно, что ничего хорошего этот тон не предвещает.

«Что с ней? — подумала София. — Так переживать о скучающей собаке? Хотя, все мы — коллекция страхов и фобий, непонятных постороннему. Может быть, она взбеленилась просто от чувства собственного бессилия. Случилось то, чего она не может контролировать…»

Андрей отважно погладил дрожащую от гнева руку Ольги.

— Успокойся. Нас никто не заманивал. Сами пришли.

— Ты не понимаешь. Мы проторчали здесь целую вечность.

— Он-то здесь при чём?

Все задумались, пытаясь понять, при чём здесь Раби-Йося и почему он — иезуит.

Тот тихонько сидел поджав ноги и не пытался им помочь разобраться в ситуации.

— Превращу в серую мышь, — недобро улыбаясь, сказала Ольга. Она наклонилась вперёд, словно проверяя, насколько можно сократить расстояние между ней и Раби-Йосей.

София попыталась сгладить ситуацию:

— Не обращайте внимания. Она так шутит. Не умеет она никого превращать в мышей.

— Я научилась! — зло возразила Ольга.

Уже и Вадим держал её за руку вместе с Андреем и пытался усадить.

София подумала, что девушку надо срочно успокоить. Конечно, опасности никакой нет. Надо лишь пережить несколько первых минут, пока та не остынет. И это как раз было опасно!

— Почему Царица продержала нас здесь? — вдруг громко произнёс Максим, переключая внимание на себя. — Должна же быть какая-то логика…

— Логика у греков, — неожиданно весело откликнулся Раби-Йося, — а мы в Израиле.

— Шутники здесь все. Юмористы. — Ольга оказалась очень сильной. Усадить её, даже вдвоём, пока не удавалось. Суета вокруг разбушевавшейся ведьмы усиливалась. Сейчас она казалась значительно выше, чем была на самом деле.

София, как и прочие незадействованные в потасовке, чувствовала усиливающееся беспокойство и томление духа. Тяжёлое сопение ребят и свирепеющей девушки звучали невесёлым аккомпанементом её мыслям. Зачем их обманом продержали здесь? Что же происходило сейчас в мире?

Раби-Йося по-прежнему сидел молча, склонив голову, и, казалось, внимательно разглядывал что-то под ногами.

Воздух вокруг них звенел и искрился. Наконец Ольга села. Посторонний человек и не понял бы, сколько неведомых сил было задействовано в этой непродолжительной заминке.

В наступившей тишине раздался громкий треск. Это обломился и рассыпался один из каменных сталактитов, который был вообще ни при чём.

— Так мы идём? — как ни в чём не бывало спросил Раби-Йося, досконально изучив устройство своих ботинок.

Понимая, что других вариантов нет, экспедиция быстро собралась.

— Я два месяца не ходил в туалет, — возмущённо жаловался Андрей. — Не пил спиртное, не любил женщин.

— Ты — святой, практически Иисус, выходящий из пустыни, — подтвердил Максим.

Они двинулись к выходу из пещеры. Йося шёл спереди. В свете фонариков он опять показался Соне белым кроликом, ведущим их в волшебную страну.

Она заметила, что из темноты вынырнули и пристроились за ними в хвост ещё несколько существ. Когда луч фонарика направлялся в их сторону, они проворно исчезали, но стоило наступить мраку, опять послушно шлёпали в конце шествия. Соня была уверена, что в какой-то момент разглядела пару больших уток, а может быть, гусей, а может, утку и гуся. В конце концов, она перестала их разглядывать, а те закончили игру в прятки и, судя по звуку, постоянно шли в хвосте процессии. Она уже поняла, что здесь, в пещере, всё было не тем, чем казалось.

Вот уже показался выход, обнаруживший себя появившимся вдалеке светом. Кроме того, стали раздаваться звуки, которые с каждым шагом усиливались. Похоже, снаружи было шумно. Скоро можно было уже различить многочисленные голоса, музыку, крики животных.