– Ох, меня уже об этом предупреждали, только я не очень верила, – кивнула Майя. – А вы мне все досконально объяснили.

Зуно молча устремил взгляд поверх ее головы, снова превратившись в невозмутимого высокомерного щеголя, который одним словом усмирил разбойников с большой дороги. Майя взяла его за руку и улыбнулась.

– А вы ее не боитесь, У-Зуно?

– Я? Если честно, мне претят ее выходки. Она возомнила, что любая девушка из верхнего города – ее соперница. Увы, я ничем тебе помочь не могу. – Он вздохнул. – Зря ты об одолжении пришла просить, ей это на руку. Она жестокие игры очень любит… Так что мой тебе совет – не поддавайся.

В коридор вошли два раба с метлами и ведрами воды.

– Да, сайет, я все исполню, – с поклоном пробормотал Зуно и распахнул дверь перед Майей.

Майя неторопливо шла по лужайке к екже, думая о своем возлюбленном. Она улыбалась солдатам-носильщикам, дожидавшимся ее в тенечке под стеной, и в то же время с детской непосредственностью представляла, что Зан-Керель идет рядом, обнимает ее за талию, склоняется к ее уху, что-то ласково нашептывает… Ах, он такой отважный, добрый, милый, нежный и по-юношески порывистый – ему самому не помешал бы верный, рассудительный друг. Вот он с настойчивой горячностью убеждает ее, что не стоит бояться ни благой владычицы, ни ее мерзких выходок… Да-да, он так и говорит, «мерзких выходок». Он ее защитит, не допустит, чтобы его драгоценной Майе причинили зло. «А ничего, что я за Таррина вступилась?» – спрашивает она. Он усаживается рядом с ней в екжу, гладит шрам на Майином бедре, отвечает: «Нет, конечно! Ты всегда поступаешь правильно». – «Ну и что с ним делать, когда мы его освободим?» – «Отправим домой, куда же еще? А когда свадьбу сыграем…» – «Ах, Зан-Керель, ты на мне женишься?» – «Разумеется. Свадьбу откладывать нам ни к чему!» – «Ой, Зан-Керель…» – «Любимая, я тобой очень горжусь – ты благой владычицы не боишься!»

Приехав домой, Майя отказалась от приготовленного Огмой обеда и решила прогуляться у озера. Ей в голову пришла новая мысль, которая странным образом успокаивала и утешала: наказание Мерисы возбуждало Майю оттого, что она завидовала белишбанской невольнице, которая тогда была любимицей Сенчо. Да, завидовала – и безудержной отваге, и бесшабашной дерзости, и опыту в постельных утехах. Мериса ничего не боялась, с готовностью помогала разбойникам, заманивала неосторожных путников в ловушку… Так что порку она выдержала с честью, а потом еще и отомстила хозяину, перерезала ему горло. Да и сама Майя с тех пор очень изменилась – на празднестве дождей она была совсем ребенком. Но даже тогда ее расстроила бы и судьба пленников, и участь бедняжки Чийи. «В тебе нет ни капли жестокости…» – сказала ей Форнида. И правда, нет.

Очевидно, благой владычице доносили обо всем. Вполне возможно, что Сенчо или Теревинфия мимоходом упомянули о Майином отношении к наказанию белишбанки, поэтому после убийства верховного советника Форнида из чистого любопытства забрала Майю из храма, но быстро осознала ошибочность своих умозаключений. «Так всю жизнь и проведешь порядочной… Если доживешь, конечно», – заявила она.

– Да, Зан-Керель, я доживу! – воскликнула Майя. – Я тебя обязательно разыщу, мы еще встретимся, не сомневайся! – В своих мечтах она ни на миг не допускала, что возлюбленный о ней забыл.

Пришло время возвращаться в особняк благой владычицы. Майя побрела по берегу. Из камышей выплыла желтошеяя чомга с черным хохолком, за ней следовал выводок птенцов. «Вот однажды я переплыву Жерген, а на берегу меня будет ждать Зан-Керель…» – подумала Майя.

Ашактиса встретила Майю, обменялась с ней любезностями и провела на поляну за домом, где благая владычица упражнялась в стрельбе из лука. Аккуратно подстриженная лужайка, обрамленная с одной стороны шеренгой бригонов с пучками перистой серебристой листвы, простиралась до Павлиньей стены, у которой стояли мишени – чучела катрийских солдат.

Форнида, одетая в охотничий костюм – зеленый камзол и кожаные штаны, – мельком взглянула на Майю, поправила наручье на левом запястье, натянула тетиву и выстрелила. Стрела попала точно в цель. Форнида с тем же успехом выпустила еще шесть стрел, одну за другой, а потом, ловко опершись на лук, отцепила тетиву и положила оружие на раскладной столик.

– Ты пришла со мной поговорить?

– Нет, эста-сайет, мне больше нечего сказать, – произнесла Майя слова, подсказанные невидимым Зан-Керелем. – Я пришла выслушать ваше решение.

– Мое решение? А, о судьбе твоего брата?

– Простите, эста-сайет, не брата, а отчима.

– Ах да, припоминаю. Что ж, раз ты его знаешь, как по-твоему, сколько он стоит?

Майино сердце радостно забилось, – похоже, Форнида согласилась продать Таррина. Интересно, чего она потребует взамен?

– Не знаю, эста-сайет. Мне прежде не доводилось рабов покупать.

– Однако же его жизнь уже обещана Крэну, – задумчиво проговорила благая владычица. – Но мы попробуем удовлетворить твою просьбу, Майя.

– Ах, я вам буду премного благодарна, эста-сайет. И он тоже…

– Мы с верховным жрецом долго совещались и решили, что храм сможет отпустить пленника на свободу за пожертвование в десять тысяч мельдов, – заявила Форнида, отвернулась и стала рассматривать оперение стрелы.

«Так я и поверила, что ты с верховным жрецом совещалась», – подумала Майя.

Благая владычица играла с ней в кошки-мышки, наслаждаясь тем, как глупая мышка пытается улизнуть, когда ее подпускают чуть поближе к норке. Майя прекрасно понимала, что на невольничьем рынке цена Таррину – изможденному мужчине лет за сорок, без особых умений и навыков, – будет раз в пять меньше той, которую назвала благая владычица. Пятнадцатилетнюю красавицу Майю продали за пятнадцать тысяч мельдов, а за хромоногую уродину Огму можно было выручить всего восемьсот.

И все же игра Форниды была гораздо изощреннее и затейливее – легче легкого пообещать, а потом отказать просителю. Нет, благая владычица оценила и Майину врожденную доброту, и решимость спасти отчима, но, объявив Таррина храмовым имуществом, принадлежащим богу, тем самым оправдывала несуразную цену. Для того чтобы собрать эту сумму, Майе придется продать все свои украшения, драгоценности, столовое серебро и так далее. Вдобавок у нее был еще один способ заработать деньги, о чем Оккула обязательно бы ей напомнила, и Майя не собиралась от этого отказываться.

– Благодарю вас, эста-сайет. За десять тысяч я его у жрецов выкуплю.

– Вот и славно, – улыбнулась Форнида. – Только поторопись деньги внести, казнь назначена на завтрашнее утро.

Разумеется, благая владычица прекрасно понимала, что Майя, которую обожали все в городе, сможет получить требуемую сумму тем же путем, каким раздобыла бы деньги Неннонира, хотя на это и потребовалось бы немалое время. А собрать десять тысяч за сутки Майя была не в состоянии даже с помощью друзей.