Нет нужды подробно останавливаться на этом вопросе, поскольку с этим согласен сам Гоф: «Было ошибкой не поручить операцию Плюмеру, который был на этом фронте более двух лет, а вместо этого отправлять меня на этот пятачок земли, с которой я был практически незнаком». Заявление честное и достойное, но не открывающее всей правды, поскольку неприятности начались, когда Гоф изменил первоначальный план Хейга. Цели этого плана мы уже перечислили, однако предполагалось также, что Гоф будет наносить главный удар по возвышенностям, через Хелувельт, Брудзейнде и Моорследе, на территории, которую потом должна будет занять 2-я армия. Эта армия затем должна будет прикрывать фланг и тыл 5-й армии, движущейся к северу, так чтобы обойти проволочные заграждения в лесу Хутулст, к северо-западу от Пасшендэля.

Гоф взялся все переиграть, заявив, что принял решение не наступать прямо на север, а повернуть армию вокруг ее левого фланга, взяв лес Хутулст и позволив только правому флангу пройти по возвышенности Пасшендэля. Это, добавил Гоф, исключит Рулер из числа целей наступления 5-й армии. Это было равносильно радикальному изменению плана и находилось в прямом противоречии с приказами фельдмаршала Хейга.

Хейг считал железнодорожный узел Рулера в четырех милях за Пасшендэлем, первейшей целью 5-й армии, однако необходимо было захватить высоты под Пасшендэлем, поскольку в противном случае все остальные цели не могли быть достигнуты. Хейгу следовало немедленно отправиться к штаб Гофа и настаивать на точном исполнении своего плана — или отправить Гофа в отставку. Он не сделал ни того, ни другого. Вместо этого он, как обычно, изобразил стремление предоставить полевым командирам принимать окончательные решения о наступлении, поскольку им эти решения реализовывать. Однако этот принцип был неприложим, когда затрагивал стратегию наступления в целом.

Хейг встретился с Гофом 28 июня, «убеждая его в важности правого фланга. Главное сражение должно было развернуться за высоты, и наши планы должны были быть согласованны. Я высказал Гофу важность упомянутых высот (высот Пасшендэля) и что продвижение к северу должно быть ограничено, пока не обеспечена безопасность правого фланга».

В результате Гоф проигнорировал эти указания, а Хейг не исполнил своих обязанностей. Он не должен был «убеждать» командующего 5-й армией; Гоф был его подчиненным, и Хейг должен был приказать ему перенести основную тяжесть наступления на правый фланг; а если подчиненный отказывался исполнить приказ, он должен был заменить его. Конечным итогом этих колебаний было наступление под Пасшендэлем, которое вместо сильного удара на север вдоль высот, чтобы достичь жизненно важных и очевидных целей, превратилось в круговое движение к северу и востоку. Гоф ошибался, когда не мог понять, что высоты Пасшендэля имеют решающее значение и на овладение ими должны быть направлены все силы, которых, как он потом утверждал, было недостаточно. Хейг был неправ, когда не смог удержать в повиновении подчиненного и позволил изменить свой план. Хейг не вмешивался до тех пор, пока сражение очевидно не пошло неправильно.

Другая проблема, последствия которой будут видны позднее, заключалась в том, что все эти дискуссии и споры в Лондоне и Бельгии привели к очередной задержке, и даже когда приказ о наступлении был получен, Гоф не был готов. Наступление было назначено на 25 июля, однако Гоф попросил отсрочки до 28-го — а затем генерал Антуан, командующий французской 1-й армией справа от Гофа, попросил отсрочить его до 31-го. И только в этот день, через семь недель после взятия высот Мессины — Вишэте, 3-е сражение на Ипре наконец началось.

Наступлению на высоты Пилькем, с которого начинается 3-е Ипрское сражение, предшествовал самый интенсивный артобстрел за всю войну. Он продолжался с 17 по 30 июля, и за это время не менее 4 300 000 снарядов всех калибров было выпущено по германским позициям. Этот обстрел причинил немцам значительный урон и серьезно повредил германские окопы. Около 30 000 солдат противника были убиты или ранены в эти дни до начала наступления пехоты, а их передовые позиции были сровнены с землей, однако немцы далеко продвинулись в своих оборонительных приготовлениях за несколько недель после мессинского сражения. Их позиции вокруг выступа всегда были сильны, а теперь весь фронт к востоку от Ипра был усеян бетонными дотами и рядами колючей проволоки и прикрывался перекрестным огнем сотен пулеметов. Кроме того, в результате этого обстрела была изрыта земля, повреждены маленькие дамбы на дренажных канавах и образовались глубокие воронки. В полночь 30-го обстрел усилился, и в течение следующих трех часов шквал артиллерийских снарядов обрушился на германские позиции. Пехота 5-й армии вышла из укрытий перед рассветом, в 3 часа 50 минут, и когда она покидала траншеи, начался дождь.

Наступление 31 июля был успешным. Успешным по меркам Первой мировой войны. Пехота перешла передовую линию немцев, не встретив сильного сопротивления, взяла более 5000 пленных, большая часть которых была ошеломлена артиллерийским огнем, и продвинулась в среднем на 3 км на фронте в 25 км. И хотя это были значительные успехи, они были недостаточны для достижения целей, поставленных на этот день, поскольку германская тактика обороны позиций артиллерийским огнем была усилена чудовищным обстрелом, который падал на головы атакующих войск. А хуже всего был то, что дождь лил и лил.

Хотя дождь шел уже несколько дней, ливень произвел почти немедленный эффект. К концу первого дня воронки были полны до краев, а земля превратилась в болото под непрерывным обстрелом. Влияние дождя на наступление под Пасшендэлем в целом часто упоминается в исторических работах, но редко подчеркивается, хотя продолжительный дождь был тем фактором, который мешал наступлению и сдерживал продвижение пехоты. Наступление, предпринимаемое в сухую погоду, обычно приносит успех; предпринимаемое в грязи захлебывается с большими потерями.

Генералам это было хорошо известно, уже на первом вечернем совещании со своими дивизионными командирами 31 июля генерал Гоф говорил о дожде как о «проклятии», а на следующий день Хейг записал в дневнике, что это был «ужасный день дождя. Земля похожа на трясину в низине». 4 августа он вновь отмечает в дневнике, что «ввиду плохой погоды и сырой почвы генерал Гоф отозвал разосланные им приказы о продолжении наступления». 5-я армия уже увязла в грязи, и наступление остановилось.

Бригадный генерал Чартерис записывал свои впечатления в дневнике в тот же день. «Все мои опасения насчет погоды сбылись, и она убьет наступление… Утром я вышел на передовую. Все ручьи вздулись, и земля — сплошное болото». Эта запись представляет особый интерес, поскольку часто утверждается, что штаб Хейга никогда не выходил на передовую и никогда не знал — или не придавал значения — состоянию почвы. Записи Чартериса, очевидно, опровергают эти обвинения, и кажется по крайней мере весьма маловероятным, поскольку они ели за одним столом, что он не сообщил о своих наблюдениях Хейгу и Киггелу. Если это позволяет снять одно несправедливое обвинение, тот факт что дождь заставил Гофа отменить наступление на Пилькем, позволяет приблизиться к развенчанию мифа, согласно которому наступление под Пасшендэлем форсировалось любыми средствами и любой ценой, невзирая на погоду и состояние почвы.