терема, а Хастред и с ворчанием тащащийся за ним Напукон миновали парадное крыльцо, когда мимо подвальной двери пробежал посланник кнеза — тот самый, молодой, что на двери стоял — и пронзительным воплем привлек внимание своих воинств.

- Эй там! Отставить чушью маяться! В крепости вражние лазутчики! Подняться на стену, перекрыть пути к отступлению! За каждую голову специальная награда!

- А я говорил, - прошипел рыцарь. - Надо было сразу биться выходить, прежде чем они тревогу подняли!

- Сдадим его голову за специальную награду? - предложил Чумп, мрачно поблескивая в темноте желтыми глазами.

- Враги ж во врата стучатся! - возопили в ответ вояки.

- Чудище того гляди ворота вынесет!

- Где кнез? Кнез где? Убили кнеза?!

Будь тут Кранция, Хастред бы предположил, что автор последней реплики выискивает приличный повод сдаться, но климат в здешних краях куда суровей кранцузского, мольбы и стоны здесь не выживают, хватает и уносит их поземка и метель, так что скорее подразумевался запрос на разграбление осиротевшего имущества, включая кнегиню, но, само собой, ею не ограничиваясь.

- Отставить болботание! - взревел ординарец. - Кнез полностью контролирует ситуацию и требует беспрекословного исполнения приказов! Четверо на врата, отражать натиск чудища, остальным по стене и двору рассеяться, искать супостатов! А то толку от вас, под вратами жмущихся...

- Некрасиво выходит, - вздохнул Чумп, заметив, что ряды ратников дрогнули и начали исполнять приказ. - Где б укрыться-то, чтоб хоть не все сразу навалились?

Вообще-то тут бы не укрываться, а самое время ускориться, но лестниц на стену было всего раз-два и обчелся, и как назло две очевидные — ближе к осажденным воротам, в зоне контроля толпы. Еще парочка должна быть по другую сторону терема, возле вторых ворот, но проскочить с наскоку мимо незнамо кого показалось планом глуповатым и наивным, имеющим шанс опорочить неудачей безупречную гоблинскую сваливательную тактику. Уж дешевле пересидеть, пока Плетун ворота выбьет и местное воинство сосредоточится на нем.

- А вон туда давай, - Хастред махнул рукой в сторону смутно знакомой хибарки, с какой-то радости внушившей добрые ожидания. Ах да, там старичок-лекарь обретается. Не самый удачный момент, чтоб по гостям ходить, но тут как в том архонте — иногда случается цунгванг, а ход, хочешь не хочешь, делай.

Чумп огляделся, выглядывая другие варианты. Сам он, чего доброго, взбежал бы на гребень и по самой стене, немало в его арсенале было подвигов удивительной ловкости, но пришлось бы бросить на съедение и старого друга, и нового нахлебника, который, невзирая на все свои дурацкие выкрутасы, тоже вышел какой-никакой, а свой. Ничего подходящего не измыслилось, так что ущельник, быстро семеня ногами, добрался до обозначенной хижины, ввалился в дверь и пропал внутри.

- Двигай, - велел Хастред, настойчиво подпихивая рыцаря.

- А что там? - наивно возлюбопытствовал тот, делая попытку вытянуть из ножен клинок. - Имейте в виду, причинять беспокойство непричаст...

- Да двигай же!

От мощного толчка Напукон влетел в дверь как снаряд из катапульты, а Хастред ввалился за ним следом и, захлопнув дверь за собой, привалился к ней спиной.

В хижине по-прежнему густо пахло травами, и старичок-лекарь сидел, равнодушный к внешней суете, над разведенным в очаге огоньком, помешивая в небольшом котелке густой не то суп, не то чай. Чумп ненавязчиво стоял у него за спиной, со всей деликатностью держа клинок кхукри в четверти пальца от дряблой старческой шеи. Дед его то ли не замечал, то ли не считал любопытным, в то время как отвар его явно требовал большого внимания.

- Здоров, отец, - выдохнул Хастред, пошарил за спиной в поисках запорного механизма на двери, но не нашел даже простой щеколды. Беспечно живут... или же такие хозяйские порядки, чтоб по ночам, например, являться дожирать раненых. Беда с ней, с фантазией этой самой, на любом полотне рисует ровно то, что по той или иной причине возмутило разум и отложилось в памяти. - Вот, как обещал, завернул с друзьями.

- А какого-то, слышится мне, на воротах задержали, - ухмыльнулся лекарь себе под нос.

- Это ненадолго, - пообещал Чумп. - Если ослабят энтузиазм, с которым там целая толпа ничего не делала, то он уж точно проломится.

- А ты уж если ножик достал, то тыкай, - предложил дедок. - А то ишь, стоит, беспокоит.

- Не следует вам, сударь ответственный хижиносъемщик, огульно обвинять в дурных намерениях каждого, кто вламывается среди ночи в вашу обитель с ножом наизготовку, - укорил его рыцарь. - Может, он собирался отрезать кусочек от вон того сушеного... что это — корень, ветка?

- Или от иного слишком бойкого языка, - уточнил Чумп. - Но вижу, тут подобная предосторожность без надобности.

И убрал кинжал обратно в ножны. Дед испустил слегонца разочарованный вздох и вернулся к медленному размешиванию своего варева.

- Ежели отсидеться тут думаете, то вон в тот угол лучше проследуйте, - он мотнул головой с тонкими седыми волосами налево, в глубину помещения, отгороженную дряхлыми занавесями. - Там у меня лазарет, сейчас пустует.

- А подземного хода нету тут у тебя? - Хастред испытующе оглядел земляной пол хижины, но ничего подобающего не углядел.

- Я вам граф что ли какой, подземными ходами владеть? - удивился лекарь. - Для чего бы мне, даже если б была возможность? С белками в лесу сообщаться?

- Да будет известно вам, почтенный пожилой сударь, что пребываете вы в смертельной опасности, - растолковал ему ситуацию добросердечный сэр Напукон.

- Да уж думаю я, - согласился дед охотно. - Врываются среди ночи, железками машут. Даже ежели не прирежут, как куренка, так кнез почтет за сговор и не помилует. Кровь пить едва ли позарится, не той она свежести, а вот в подпол к поджирателю отправит своим ходом, уж это к гадалке не ходи... тем более что гадалку уже отправил, чтоб знала, как нагадывать его светлости несусветное.

- Так вы это, - рыцарь нервно сглотнул. - Вы, что ли, знаете, что кнез ваш кровосос?!

Дед недоуменно к нему поворотился сперва бельмастым глазом, словно ожидая, что от увиденного чудного чуда он прозреет, потом и рабочим, укоризненным.

- Много ты видал, чтоб в мешке шило утаилось?

Рыцарь издал сдавленное сипение, призванное отразить, сколь он озадачен ситуацией.

- А почему ж терпят его?!

- А чего ж его не терпеть? Он хороший кнез. Ну, не худший из