на месте юрты вождя стоял он, огромный каменный Абстаил. Божество в высоту превышало Таргрунду и выглядело как огромный истукан, имевший облик урункрока. Его руки были сложены на груди, а на поясе висели два топора. И всё это было сделано из камня. Однако Абстаил не был живым. Это было лишь изваяние. И даже не он был источником гнева, алчности и безумия, а орк, который стоял под ним. Было совершенно очевидно, что перед Дракалесом располагался сам вождь этого клана. За его спиной, ближе к безжизненному монументу стоял другой орк — шаман. Он возвёл своё лицо и свои руки к безжизненному истукану, а под его ногами стояла какая-то тарелка с алхимическими смесями, что испускали зловоние. Все остальные орки стояли также лицом к Абстаилу и ничего не делали. Руки опущены, души переполнены гневом, алчностью и безумием. Пришествие томелона оторвало их от этого неведомого процесса, так что все и даже занятый шаман обратили свои взоры на него. Дракалес обвёл всех своими глазами и остановился на вожде. А тот, поймав взор Победоносца, заговорил во всеуслышание, и в его голосе сочеталось множество голосов: «А вот и ты, несущий поражение. Наконец-то, мы дождались тебя» Дракалес оборвал его речь: «Я — Дракалес, бог войны и владыка Атрака. Ты будешь уничтожен за то, что ведёшь неправедные войны. Ты будешь убит за то, что забыл о доблести и чести» Орк выхватил свои зазубренные секиры и прорычал всем своим многоголосьем: «Я, Граг-обр-Кхна, срублю твою голову своим топорищем и повешу её как трофей, а после вострублю о своей победе во множестве миров. И перед моим именем будут трепетать все народы. Я — Граг-обр-Кхна!»

Такова была традиция урункроков — когда два клана, возглавляемых непосредственно своими вождями, встречаются друг с другом для сражений, предводители всегда обмениваются подобными оскорблениями. Раньше вожди таким образом настраивали своего противника на самый яростный бой, чтобы в сражении никто никого не жалел, а каждый бился на пределе своих возможностей. Сейчас же это просто традиция. Но даже так Дракалес видел, что этот самый Граг попрал даже этот бессмысленный обычай. Нет, в его словах не было ничего предосудительного. Но вот настрой, с которым произносились эти слова, был неподобающ для воинственного урункрока. И это показывало, что внешне он был орком, когда как внутренне давно перестал быть представителем этого гордого народа. И поединок их был начат.

Конечно, какой-то урункрок был не чета самому богу войны. А потому уже с первых мгновений поединок складывался в пользу Дракалеса из Атрака, а не Грага-обр-Кхна. Да, этот орк был осенён тремя порочными настроями ума. И они помогали ему сражаться, но, помнится, томелон покорил эти три духа, а потому сейчас обладал над ними властью. Он очищал душу своего противника, чтобы тот сражался в своём истинном обличии. Но вот только проку от этого было очень мало. Даже тогда, когда гнев, алчность и безумие не воздействовали на него, когда оставался лишь один настрой ума — самого Грага, всё равно были очевидны признаки воздействия этих трёх пороков. Налетал он на Дракалеса всегда с неистовым гневом. Он не уважал своего противника, а желал и стремился просто положить конец его существованию. Конечно, вряд ли сыщется по всех мирах такая сила или такой противник, которые сумеют одолеть томелона Атрака, но уже то, что Граг-обр-Кхна желал этого, было само по себе неправильно. Однако гнев искажал суть битвы, из-за чего орк, объятый этим пороком, не проигрывал из-за этого. Даже наоборот, черпал силы. Он шёл в атаку лишь с одной мыслью — отобрать, заполучить, присвоит себе. Алчность также не мешала ему, а, наоборот, была источником его инициативы. Он шёл в бой не для того, чтобы победить, а чтобы не дать победить противнику. А потому сейчас, когда он проигрывал, его гнев возрастал и переходил все границы. Да, он не мог подпитать свою алчность, однако это подпитывало другой его порок — гнев. А безумие выражалось в его действиях. Он ломал идеальные приёмы и разрывал отточенные каскады ударов ради того, чтобы… Наверное, запутать Дракалеса. Однако бог войны — это не человек и тем более не орк, который способен видеть только лишь то, что показывает противник. Нет, бог войны прозревает дальше и глубже. И он видит этот бой так, как обычное существо читает книгу. А потому безумие Грага-обр-Кхна не имело совсем никакого эффекта. Победоносец как начал сражаться на определённом уровне мастерства, чтобы биться на равных с этим орком, так и продолжал это делать. Вождь налетал, рубил, крутился, пытался обманывать и применять всяческие уловки. Но ничего не помогало. Бог войны с одним Гором в руке и частично сосредоточенный на удержании трёх нечестивых духов, бился на равных. А, когда Граг отступал, не торопился настигать его, рассматривая то, есть ли какие-нибудь изменения в его душе. Но ничего подобного он не видел. Урункрок продолжал дышать гневом, алчностью и безумием и каким-то неведомым образом подпитывать себя из этих источников. Дракалес сравнил это с тем, что он видел при завоевании одного мира. Разорив очередную столицу, он прошёлся по руинам и увидел среди домашней утвари мрачные картины, на которых были изображены всяческие черепа, гниющие трупы, измождённые страданиями лица людей, которых изъедает чума, а также другие изображения смерти и ужасов Зорагалдиума. Этот человек настолько исказил свой разум, что находил нечто упоительное в том, как умирают другие, хотя для живого существа смерть всегда будет врагом и чем-то отвратительным. Когда живой умирает, его не сажают на трон, ему не начинают поклоняться — его закапывают, чтобы зловоние и тлен происходили в стороне от живых. А этот человек восхищался тем, как происходит процесс разложения. Он черпал в этом вдохновение, он жил, глядя на это. И нечто подобное происходило сейчас с Грагом-обр-Кха. В сражении нет место гневу, алчности и безумию. Война — это святое дело, которое ведётся с чистыми намерениями. И всякий, кто готовится сражаться, должен отринуть эти три порока. Это будет уже половиной победы. А этот искажённый орк поступает иначе — без гнева, алчности и безумия он проигрывает это сражение. Но Дракалес так и не дал ему ни капли от одного из нечестивых духов, чтобы напитать свою никчёмную сущность. Но вместе с этим Граг-обр-Кхна так и не исправил свою душу, продолжая гневаться, алкать и безумствовать. Уже даже день начал клониться к вечеру — столько долго бог войны терпел этого ничтожного вождя. Но ничего не менялось.