Баи, и поздно понял, что действует на руку врагу. Сун Линь не бил никогда, он просто говорил. И слова его были ужасны.

— Его князь… тот человек, которому он служил, то ли заметил, что тот голову потерял от пленника, то ли тоже хотел, но ему не позволили… Что-то такое между ними произошло, и Князь ему сказал: «Если ты верен мне, возьми да убей своего пленника». Конечно, это далось ему тяжело. И вот мы здесь. Скажи ведь? Мог с ним сбежать, бросив все. Мир же огромен. Мог отпустить его бежать. Одного, раз не хотел лишиться дома, чести, роскоши и власти. Но он успокоился тем, что убил тебя сам. Что никому не позволил.

Чжу Баи уже некоторое время сидел с закрытыми глазами, словно заснул. Сун Линь прищурился, пытаясь рассмотреть обман. Одна из его марионеток перехватила Чжу Баи за шею, тот не шелохнулся. И глаза не открыл.

— Лекарство еще действует, — произнес Сун Линь, пристально вглядываясь в лицо, но не подходя ближе. Он больше не улыбался и смотрел теперь раздраженно, будто мысленно прикидывал, каким способом было бы лучше расчленить это тело. Ничего больше не сказав, он развернулся и вышел. Марионетки, столпившись около кровати, потащили с Чжу Баи одежду. Послышался треск ткани.

* * *

Сун Линь, чтобы не повторять своей ошибки, закрыл все входы и выходы в другие миры, как только Чжу Баи оказался в его поместье. Во-первых, так Чжу Баи не смог бы сбежать через них. А на случай создания новых ходов на него снова надели ошейник. Во-вторых, можно было не ждать погони или разозленных гостей из других реальностей. В том числе надоедливый, вечно мешавшийся и не желающий делать как приказано Го Хэн оставался в мире магов и не смог бы больше мешаться или путаться под ногами.

Сун Линь не учел одного — невероятного везения Го Хэна. Того везения, которое в мире Го Хэна способствовало злым умыслам, а теперь работало во благо.

Сбежав из замка, он отправился на выжженную поляну. Да, маги не нашли вход. Да и вообще довольно быстро свалили оттуда, не позволив поискать ему. Но он-то оттуда вывалился. Он лучше знал, где искать.

Трупов уже не было, хотя поляна все еще была черной от копоти. Го Хэн не знал, что в это время был нужнее тут, в этом мире. Он появился как раз в тот отрывок времени, когда Чжу Баи отдали и ему удалось сбежать в лес. Пока марионетки ловили, проход был открыт, хоть и замаскирован. Го Хэн даже не задумался о том, может ли быть опасен переход, когда он один. Просто нырнул в него и шел той же дорогой, какой в прошлый раз вел его Чжу Баи. С ориентирами в том мире было сложно, но Го Хэн постарался.

Пути создавал Сун Линь. Чжу Баи не оставлял за собой дыр. Так что Го Хэн пришел к пустоте вместо выхода и решил, что заблудился. Находиться в этом месте было тяжело: тело теряло силы, жара нарастала, дышать становилось все труднее, словно кончался воздух. Тут снова помогло везение, и так как мир был один — недалеко от того места, откуда Чжу Баи его вытащил, Го Хэн нашел закрытые деревянные двери и ввалился в них. Было больно, тяжело, душно, сложно. Он словно с пожара наконец выбрался на прохладный воздух. Внутри темно, Го Хэн мог перепутать и вернуться в какой-то другой мир. Но у него кончились силы. Все, что он мог — это найти в комнате что-то вроде кровати и заползти под нее. Если бы он попытался выйти — его бы поймали марионетки. Сун Линь почти всех отправил прочесывать лес, он не мог поставить еще на вход в реальность и в сам кабинет экспериментов, так что два охранника были снаружи. На случай, если кто-то придет извне и попытается попасть в переход. Го Хэн не знал об этом, он просто заполз в укромное место и некоторое время думал, что он там подыхает, пока не потерял сознание. Поэтому возвращение марионеток он пропустил, а им было и не до него и не до безопасности — они вернули Чжу Баи. Но так Го Хэн оказался в поместье. Именно там, где все и должно было происходить. Ему оставалось только собраться с силами, отдышаться и выжить после перехода.

* * *

Когда Чжу Баи пришел в себя, ему показалось, что он автоматически сменил реальность. Сбежал сам, будучи без сознания.

А потом он ощутил ошейник, обреченно коснулся шеи кончиками пальцев и убедился в его материальности. Это место было ему незнакомо: тяжелые бордовые занавески по стенам, и весь пол застлан шкурами. Самыми разными: пестрыми и однотонными, мелкими и крупными. Запах от них исходил отвратительный, животный. Кроме шкур и занавесок больше ничего не было. В том числе и на Чжу Баи — из одежды только ошейник.

Внутри словно замерло все. Захотелось плакать. Звук шагов — как разряд тока по коже. Чжу Баи так и не понял, откуда вошел чужак, но напротив пленника, сидящего на шкурах, встал Го Хэн. Одетый в такое же бордовое пальто, как занавески, с черным мехом на воротнике. Чжу Баи хотел попытаться с ним заговорить, но из горла не вышло ни звука. Сначала он думал, что это страх, и попытался успокоиться. Но нет, он просто не мог говорить. Словно ему отключили голос.

— Это и правда ты, — произнес Го Хэн. Он говорил на этом же языке, что было странно — казалось, что он из другой страны, хотя и выглядел как и другие встреченные, если не считать этого пальто и волос до плеч. — Как похоже на нашу первую встречу. И даже взгляд такой же испуганный. Все хорошо. Он обещал, ты пойдешь со мной. После того, как я это сделаю.

Чжу Баи подумал, что раз этот человек понимает их язык, то должен понять и письменность. Но тут не было ни клочка бумаги. Чжу Баи пошарил по полу, словно надеясь на чудо. Его не случилось, и тогда Чжу Баи, завернувшись в одну из белых шкур, попытался жестами показать: «Нельзя. Не надо. Это убьет меня». Он очень старался, но напротив него был Го Хэн, который вряд ли стал его слушать, даже если бы Чжу Баи говорил вслух. Тем более разбирать его жесты. Для него цель была ясна и препятствий к ее получению не видно.

— У нас появился второй