на «Лузитании» были установлены, а ряд помещений оборудован под перевозку военных грузов. Прямых доказательств этому нет.

«Лузитания» продолжала свои обычные трансатлантические рейсы, и 1 мая 1915 года вышла из Нью-Йорка на Куинстон. За два дня до этого Германское посольство в Нью-Йорке выступило с официальным предостережением:

«Путешественникам, которые намереваются пересечь Атлантику, напоминают, что Германия и ее союзники находятся в состоянии войны с Великобританией и ее союзниками; что зона военных действий включает воды, прилегающие к Британским островам, и что в соответствии с официальным уведомлением, выданным Имперским правительством Германии, суда, идущие под флагом Великобритании или ее союзников, подлежат уничтожению в этих водах, и путешественники, плывущие через зону военных действий на кораблях Великобритании и ее союзников, делают это на свой страх и риск».

Высокопоставленным пассажирам типа А. Вандербильдта были отправлены еще и письма с подписью «Смерть» и настоятельным советом отказаться от путешествия. Как и в случае с попыткой сербского правительства предупредить Австро-Венгрию относительно возможного покушения на Франца-Фердинанда, никакого воздействия все эти предостережения не оказали.

Трюмы «Лузитании» были заполнены до отказа. Официально лайнер вез только условную контрабанду (впрочем, по английским нормам уже давно включенную в список безусловной): продовольствие, гвозди и заклепки, патроны[241] и неустановленное «военное оборудование, не боеприпасы».

В Ирландском море лайнер должен был встретить крейсер «Джюно», антикварный корабль 1895 года постройки с максимальной скоростью хода 17 узлов. Никакой пользы от него не предвиделось, но поскольку маршрут «Лузитании» был согласован с Адмиралтейством, капитан судна не мог самовольно его изменить.

В связи с военным временем лайнер экономил горючее. Часть котельных отделений была законсервирована, и максимальная скорость составляла 20 узлов. Не совсем ясно, кто дал распоряжение ограничить скорость — руководство судоходной компании или британское Адмиралтейство. Вряд ли это важно, поскольку «Лузитания» все равно была значительно быстрее подводных лодок.

С «Джюно» что-то не заладилось — сначала он запаздывал, затем был переадресован и отправлен в Бристоль, капитану «Лузитании» об этом не сообщили. Придать лайнеру сопровождение из эсминцев У.Черчилль категорически отказался.

В этой связи У. Черчилля и Д. Фишера нередко обвиняют в том, что они намеренно «подставили» «Лузитанию», полагая, что потопление трансатлантического лайнера с сотнями американских граждан на борту повлечет за собой вступление США в войну[242]. Должен встать на защиту сэра Уинстона. Во-первых, в это время он занимался исключительно Дарданеллами, где, напомню, высадка союзных войск состоялась только 25 апреля, и в начале мая шли упорные бои за плацдарм. Во-вторых, с учетом соотношения скоростей подводной лодки и лайнера шансы, что «Лузитанию» торпедируют, были минимальны. (Достаточно сказать, что за всю войну это была единственная успешная атака подводной лодки на суперлайнер). На такие шансы никто не ставит. В-третьих, лайнер такого класса не должен затонуть от одной торпеды.

В 14.09 торпеда U-20 попала в правый борт лайнера в районе капитанского мостика. По всем расчетам полученные повреждения не могли привести к гибели судна, но вскоре раздался второй, гораздо более мощный взрыв с левого борта «Лузитании». В. Швингер категорически отрицал, что он выпустил вторую торпеду. По-видимому, даже с точки зрения формальной логики он говорит правду: у U-20 физически не было времени для того, чтобы обойти «Лузитанию», не говоря уже об абсолютной бессмысленности и рискованности подобного маневра[243].

После второго взрыва лайнер остановился и очень быстро начал тонуть. Через 8 минут нос судна коснулся грунта, винты и руль вышли из воды, через 14 минут «Лузитания» легла на дно.

Причины второго взрыва не расследовались, вернее, все расследование ограничилось версией о втором торпедном попадании. Дело в британском суде вел лорд Мерси, который тремя годами раньше расследовал гибель «Титаника». Старый юрист, которому было 74 года, вынес следующий неоднозначный вердикт:

«Ответственность за происшедшее всецело лежит на тех, кто спланировал и осуществил это преступление».

Имен не названо. Можно понимать это, как осуждение В. Швингера, кайзера Вильгельма II, адмирала Поля и морского министра Тирпица, но можно прочесть этот текст и совершенно по-другому. Лорд Мерси отказался от гонорара, вышел в отставку и в частном разговоре назвал потопление «Лузитании» «чертовски грязной историей», не вдаваясь ни в какие подробности.

Ни в 1920-е, ни в 1930-е годы ни одной экспедиции к затонувшей «Лузитании» организовано не было. Попытки поднять находящиеся на ее борту ценности время от времени предпринимались, но водолазы не получали разрешения Адмиралтейства (лайнер затонул в британских территориальных водах), фирмы банкротились, спонсоры отказывали в инвестициях. В 1981 году было осуществлено исследование корпуса судна при помощи беспилотного аппарата. Обнаружили две пробоины: маленькую в правом борту — явно от торпеды Швингера, и огромную, 20 на 10 метров с загнутыми наружу краями, в левом борту. На этом исследования прекратились. Их запретило Министерство Обороны Великобритании из соображений безопасности исследовательского судна «и только поэтому». ((с) Е. Шварц).

Судя по всему, сила второго взрыва была очень велика. Это мог быть взрыв нелегально перевозимой на лайнере большой партии боеприпасов, но могла быть и мощная детонация угольной пыли, инициированная попаданием торпеды. Вторая версия выглядит «притянутой за уши», но отвергнуть ее априори нельзя.

После гибели «Лузитании» и многих американских граждан (по разным источникам от 128 до 135 человек) отношения между Германией и США испортились до предела. Советник германского посольства в Нью-Йорке князь фон Гатцфельд «прокомментировал действия германских подводников умопомрачительной глупостью, которая вошла в историю: «Они не хотели никого убивать».[244]

Структуру подводной войны можно описать, как взаимодействие четырех стратегических линий. Политическую линию мы уже рассмотрели. Содержательно она сводится к неуклонному увеличению давления Великобритании на нейтральные страны и постоянным колебаниям германского руководства между желанием активно использовать свой подводный флот и опасением втянуть в конфликт США.

К политической линии непосредственно примыкает пропагандистская. В морской войне 1914–1918 гг. обе стороны непрерывно нарушали и международный закон, и неписанные нормы традиций военного флота, постоянно и цинично обвиняя