в этом друга, апеллируя к нейтральным странам, общественному мнению, суду истории. Широко практиковались репрессалии: немцы топили шлюпки с людьми, спасающимися с торпедированных судов, союзники не брали в плен немецких подводников, немцы расстреливали попавших в их руки командиров «судов-ловушек», союзники объявляли командиров лодок военными преступниками и требовали их выдачи. Иногда брал верх здравый смысл, и войну пытались поставить в какие-то рамки, но потом «мир в очередной раз ужасался», и все начиналось сначала.

Инциденты с «Баралонгом», «Анконой», «Торрингтоном», «Ландовери Кастл»

Девятнадцатого августа судно-ловушка «Баралонг», шедшее под американским флагом, атаковало немецкую ПЛ U-27, которая быстро затонула. Одиннадцать подводников, включая командира лодки, бросились в воду и добрались вплавь до парохода «Никозиан», который был остановлен лодкой до появления «Баралонга». Пять человек поднялись на борт, шесть уцепились руками за фал, свисающий в воду. Командир «Баралонга», по его словам, посчитал, что немцы собираются захватить «Никозиан», и расстрелял сначала шестерых, находящихся в воде, а затем и спрятавшихся в трюме.

Германия обвинила экипаж «Баралонга» в преднамеренном убийстве. Лондон предложил передать дело в нейтральный трибунал, но потребовал, чтобы одновременно разбирались и три других инцидента, также случившихся 19 августа: потопление лайнера «Эребик» (погибло 44 человека), обстрел шлюпок угольщика «Руэл», убийство германскими эсминцами 13 человек из команды английской подводной лодки Е-13, которая села на мель в датских территориальных водах.

Суда-ловушки были не очень эффективны (за всю войну ими было потоплено не то 12, не то 14 подводных лодок), но они вызывали понятную ненависть немецких подводников, что стоило жизни, по крайней мере, одному из командиров таких судов, взятому в плен, осужденному военным трибуналом и расстрелянному. Союзники заклеймили это, как убийство, поскольку с их точки зрения суда-ловушки не нарушают никаких международных законов, даже если прикрываются нейтральным флагом — ведь в момент атаки они же поднимают боевой флаг!

Не откажу себе в удовольствии привести цитату из дела о сдаче миноносца «Бедовый», случившейся за 10 лет до появления судов-ловушек… Товарищ главного морского прокурора генерал-майор А. Вогак, характеризуя оправдания командира сдавшегося миноносца, сказал:

«По теории капитана 2-го ранга Баранова выходит, что пока шансы на моей стороне — я воюю, а как только я замечу, что дело плохо, я, как маг и волшебник, обращаю свой корабль в госпитальный, выжидая удобного момента, чтобы вновь превратить корабль в боевой. Так воевать нельзя. Даже дети малые, играя в пятнашки, «чур» кричать не очень-то ведь позволяют».

Но и суда-ловушки, и вооруженные транспорты, по сути, делали именно это: воевали, когда все шансы были на их стороне, если же удача выпадала подводной лодке, называли это гнусным нападением без предупреждения на мирное судно под нейтральным флагом[245].

Даже английские историки подводной войны Р. Гибсон и М. Прендергаст признают, что:

«Это был поистине порочный круг: суда-ловушки появились потому, что торговые суда стали топиться подводными лодками без остановки и осмотра; теперь подводные лодки не рисковали подходить к судам и осматривать их, опасаясь сблизиться больше, чем можно, с ловушкой, загримированной под торговое судно (…) Всякое судно, вплоть до какого-нибудь ветхого брига, могло оказаться опасной ловушкой».

По мере развития подводной войны обоюдная ненависть нарастала.

Седьмого ноября М. Валентинер потопил итальянский пароход «Анкона». Подняв австрийский флаг, он открыл огонь по пассажирам и команде, садящейся в шлюпки, убив 208 человек. Все больше торговых судов стали просто исчезать в океане, не подав сигналов бедствия. Вероятно, их уничтожали со всеми находящимися на борту людьми.

«…8-го [апреля 1917 года] Вернер на U-55 потопил пароход «Торрингтон» (Torrington) (5597 т) в 150 милях к юго-западу от островов Силли, причем погибло 34 чел. Капитан был взят в плен. 31 августа 1921 г. он засвидетельствовал в суде при полиции на Боу-Стрит, что после того, как его команда на 2 шлюпках покинула пароход, он получил распоряжение перейти на подводную лодку вместе с командой его шлюпки.

Затем германские матросы сели на шлюпку и пошли на веслах к тонущему пароходу. Сам он был взят внутрь U-55; затем, к своему ужасу, он обнаружил, что Вернер отдал приказание погружаться, имея 20 человек оставшихся наверху на палубе. Командир этой лодки был одним из самых жестоких. Что касается команды другой лодки, то германские матросы, наверное, взяли ее на абордаж, так как капитан сам видел вещи с этой лодки в их руках. И лодка, и команда ее пропали без вести. Точно таким же образом Вернер 12 апреля умертвил команду «Торо» (Toro) (3066 т) в 200 милях к WNW от Уэссана, после того как взял в плен капитана. (…) 31 июля Пауль Вагенфюр на U-44, достойный сотоварищ Вернера на U-55, совершил гнусное преступление в открытом море. После потопления парохода «Белджен-Принс» (Belgian Prince) (4765 т), вечером, в 175 милях на NWtW от острова Тори, он приказал пленной команде собраться на палубе лодки, снял с них спасательные пояса, отобрал личные вещи и затем, взяв капитана пленником вниз, отдал приказание погружаться. Бросившись в море, те 8 человек, которым удалось спрятать спасательные пояса, просуществовали некоторое время, и один из них даже забрался на борт державшегося еще на воде парохода. Когда пароход на следующее утро был потоплен подрывными патронами, он снова оказался в воде; всего из команды в 43 человека только 3 дожили до прихода эскадренного миноносца».

Двумя неделями позже U-44 была потоплена — разумеется, со всем экипажем. Англичане также перешли к тактике «бесследных потоплений», когда лодки уничтожались со всеми людьми, причем об обстоятельствах ее гибели ничего не сообщалось[246].

«Все затмила трагическая гибель госпитального судна «Ландовери Касл» (Llandovery Castle) (11 423 т). Это было величайшее преступление против краснокрестных судов, до тех пор уважавшихся всеми воюющими государствами, пока Германия не опозорила свои