Толстый офицер с крысиными глазками все еще стоял вместе с гвардейцами в карауле, и, когда он увидел юношу, лицо его опять покраснело. Прежде чем он успел открыть рот, Талланвор сказал:

– Молодой человек привез письмо королеве от дочери-наследницы. Радуйся, Элбер, что ни Моргейз, ни Гейбрил не знают, как ты пытался его не впустить. Лорд Гейбрил больше всех был заинтересован знать, что написано в послании леди Илэйн.

Лицо Элбера из пунцового сделалось белым, как его воротник. Он взглянул на Мэта и повернулся к своим гвардейцам, выстроенным в безупречную шеренгу, глазки-бусинки высматривали за решетчатыми забралами среди солдат того, кто осмелился заметить испуг своего начальника.

– Спасибо, – сказал Талланвору юноша, и он действительно был ему благодарен. Мэт совсем забыл о жирном офицере и вспомнил о нем, лишь увидев его вновь. – Прощайте, Талланвор!

И Мэт двинулся через овальную площадь, стараясь не торопиться. Как же он удивился, когда Талланвор последовал за ним. «О Свет, он человек Гейбрила? Или служит Моргейз? – Юноша почувствовал уже зуд между лопатками, как будто нож вот-вот войдет в спину. – Он не знает, чтоб мне сгореть! Гейбрил не подозревает, что мне что-то известно!» Молодой офицер наконец догнал Мэта и заговорил:

– Ты долго пробыл в Тар Валоне? В Белой Башне? Успел что-нибудь узнать о ней?

– Я был там только три дня, – с осторожностью ответил Мэт. Он бы назвал еще меньший срок, жалея, что не мог передать письмо, вообще не признаваясь, что был в Тар Валоне. Он бы сказал «один день», но этому просто не поверят! Невероятно – проделать такой дальний путь, чтобы навестить сестру, и уехать в тот же день. «Света ради, что ему надо?» – Я узнал только то, что повидал за эти три дня. Ничего особенного. Они же не водили меня по городу и не посвящали в свои дела. Я был там только для того, чтобы повидать Эльзе.

– Ты должен был что-то да услышать, парень. Кто такая Шириам? Разговор в ее кабинете означает что-либо особенное?

Мэт энергично замотал головой, чтобы его лицо не выдало, случаем, облегчения.

– Я не знаю, кто она, – совершенно искренне ответил Мэт. Возможно, он и вправду слышал, как Эгвейн или Найнив упоминали ее имя. Может быть, она Айз Седай? – А почему это должно что-то означать?

– Я не знаю, – тихо проговорил Талланвор. – Я слишком многого не знаю. Иногда мне кажется, будто она пытается что-то сказать… – Он пронзительно взглянул на юношу. – Ты в самом деле законопослушный андорец, Том Гринвелл?

– Ну конечно! – «Свет, если я буду часто это повторять, того гляди сам в это поверю». – А ты? Верно служишь Моргейз и Гейбрилу?

Талланвор окинул Мэта взглядом жестким, как неумолимая беспощадность игральных костей:

– Я служу Моргейз, Том Гринвелл, ей, и только ей до самой смерти. Прощай! – Он повернулся и зашагал назад к дворцу, крепко стиснув рукоять своего меча.

Глядя вслед Талланвору, Мэт пробормотал себе под нос:

– Держу пари вот на это, – он хлопнул по замшевому кошелю Гейбрила, – что Гейбрил наверняка говорит то же самое!

В какие бы игры они ни играли у себя во дворце, Мэт не хотел больше участвовать ни в одной из них. И ему хотелось бы верить, что Эгвейн со своими подругами тоже далека от этих интриг. «Глупые женщины! Я должен не пережарить их бекон, вместо того чтобы следить за своим собственным». Бегом он пустился лишь тогда, когда стены королевского дворца скрылись за поворотом улицы.

Влетев в гостиницу, Мэт заметил, что в библиотеке почти ничего не изменилось. Том и хозяин «Благословения королевы» по-прежнему сидели над доской – они играли уже в другую игру, это Мэт заметил по расстановке камней, но положение дел у Гилла вновь было неважным. Пестрая кошка сидела на том же месте, умывая лапой мордочку. Поднос с погашенными трубками и остатками трапезы на двоих стоял рядом с кошкой, а вещи Мэта из кресла исчезли. На доске, возле локтя каждого игрока, стояло по бокалу вина.

– Я покидаю вас, мастер Гилл, – быстро проговорил Мэт. – Оставьте себе монету и принесите мне поесть. Я только перекушу и отправлюсь в Тир.

– Что за спешка, парень? – Казалось, Том больше смотрит на кошку, чем на доску. – Мы же только что приехали!

– Выходит, ты отдал письмо от леди Илэйн? – поинтересовался хозяин гостиницы. – И кажется, голова у тебя цела. Ты на самом деле перелез через стену, как тот молодой человек? Нет, это не важно. Письмо успокоило Моргейз? Нам все еще надо ходить на цыпочках по лезвию ножа или как? А, юноша?

– Я полагаю, королеву письмо успокоило, – наконец ответил Мэт. – Да, я думаю, успокоило. – Он секунду колебался, подбросив на ладони кошель Гейбрила. В кошеле звякнуло. Мэт еще не заглядывал в него, чтобы убедиться, действительно ли там десять золотых марок, но приятная тяжесть замшевого мешочка убедила его в этом. – Мастер Гилл, что вы можете сказать о Гейбриле? Не говоря о том факте, что он не любит Айз Седай. Вы упоминали, что он не так давно появился в Кэймлине.

– Почему ты о нем спрашиваешь? – поинтересовался Том. – Базел, ты будешь камень ставить или нет?

Толстяк вздохнул и положил на доску черный камень, а Том покачал головой.

– Знаешь, юноша, тут особо сказать нечего, – пожал плечами Гилл. – Он этой зимой пришел с запада. Я думаю, откуда-то из твоих мест. Может, из Двуречья. Я слышал про какие-то горы.

– У нас в Двуречье нет лордов! – удивился Мэт. – Если только они не водятся где-нибудь возле Байрлона. Точно я не знаю.

– Возможно, и так, юноша, – проговорил Гилл. – Я никогда не слыхал о нем раньше, но, вообще-то, я с лордами не на короткой ноге. Он появился, когда Моргейз еще была в Тар Валоне. Тогда полгорода опасалось, что Башня устроит исчезновение и ей тоже. А другая половина не хотела возвращения Моргейз. Снова начались беспорядки, как и в прошлом году, в конце зимы…

Мэт покачал головой:

– Меня не интересует политика, мастер Гилл, меня интересует Гейбрил.

Том хмуро взглянул на Мэта и стал вычищать соломинкой табачные крошки из своей трубки с длинным чубуком.

– Я тебе о нем и говорю, юноша, – ответил Гилл. – Во время смуты он выдвинулся в лидеры той части города, которая поддерживала Моргейз. Как я слышал, был ранен в стычке. А к тому времени, когда она вернулась, он уже подавил мятеж. Гарету Брину пришлись не по душе методы Гейбрила – тот может быть крайне жестоким, – но Моргейз оказалась так довольна восстановленным порядком, что назначила Гейбрила на пост, который обычно занимала Элайда.

Хозяин гостиницы умолк. Мэт ждал продолжения рассказа, но Гилл молчал. Том уминал большим пальцем табак в трубке. Потом менестрель отошел к камину, взял бумажный жгутик и зажег его от маленькой лампы, которую держали специально для этой цели на каминной полочке.

– А что еще? – не утерпел Мэт. – У человека должна быть какая-то причина, если он что-то делает. Если Гейбрил женится на Моргейз, станет ли он королем, когда она умрет? Ну, если и Илэйн тоже будет мертва.