Дофин и его советники решили использовать армию, собравшуюся у стен Рольбуаза, для нанесения упреждающего удара по королю Наварры. Перед рассветом 8 апреля 120 человек под командованием кузена дю Геклена Оливье де Мони, переодевшись пастухами, захватили главные ворота Манта на левом берегу Сены. Цитадель этого места, где располагалась наваррская администрация в Нормандии, была взята штурмом до того, как гарнизон понял, что происходит. Другой отряд, численностью в восемьдесят человек, захватил наваррскую крепость Ветей, расположенную в нескольких милях ниже по течению на противоположном берегу реки. Важный город Мелён, контролировавший главную дорогу из Парижа в Руан, имел больше времени на подготовку обороны, но его судьба было не лучше. Мелён продержался всего три дня. Позднее цитадель была разрушена с помощью подкопа под стены. Все эти места были разграблены. Офицеры короля Наварры, которые были в них захвачены, считались предателями. Они были арестованы, а некоторые из них отправлены на казнь в Париж. К середине апреля 1364 года единственным значительным местом в долине Сены, где король Наварры еще держался, был город Вернон на левом берегу реки, принадлежавший сестре Карла Наваррского, вдовствующей королеве Бланке. Около 16 апреля 1364 года, когда французские войска окружили город и саперы начали подкапываться под внешние укрепления, Дофин встретился с Бланкой у укрепленного моста, соединявшего город с правым берегом реки. Бланка признала поражение и согласилась впустить королевских капитанов в главные укрепленные пункты своих владений. Теперь правительство контролировало все переправы через Сену от Парижа до моря и занимало все норманнские владения короля Наварры, кроме города Эврё, полуострова Котантен на крайнем западе и нескольких изолированных замков[843].

Когда в последних числах апреля капталь де Бюш достиг Нормандии, на дороге его встретил канцлер Карла Наваррского Роберт де Ла Порт с известием о произошедшей катастрофе. Капталь сразу же отправился в Эврё и разместил свой штаб в цитадели. Там он приступил к сбору армии из всех доступных войск: гарнизона Эврё; солдат, изгнанных из других наваррских опорных пунктов региона, многие из которых перебрались в город; дворянства Котантена; нескольких дворян старой наваррской партии из Нижней Нормандии и Пикардии. Самые важные контингенты были предоставлены английскими и наваррскими компаниями, действовавшими на западе Франции. Джон Джуэл привел большую часть своего отряда из Рольбуаза. Баскон де Марей прибыл с рекрутами из гарнизонов Нижней Нормандии и Мэна. Были посланы гонцы, чтобы попросить помощи у английских компаний в Бретани и гасконцев, действующих в Берри, Ниверне и Бурбонне. Вся армия была собрана в Эврё к середине мая. Численность ее неизвестна, но, вероятно, в ней было от 1.500 до 2.000 конных воинов. Формирование такой армии за столь короткое время и из столь разнородных элементов было почти таким же впечатляющим подвигом, как и сбор компаний рутьеров перед битвой при Бринье[844].

36. Битва при Кошереле, 16 мая 1364 года

Однако исход битвы был совершенно иным. 14 мая 1364 года капталь де Бюш вывел свою армию из Эврё и двинулся на восток в направлении Вернона и Манта. Когда они перевалили через холм, спускавшийся к берегу реки Эвр, они увидели, что путь им преградили правительственные войска, стоявшие в боевом построении на подготовленных позициях на лугах перед рекой. Позади них находился узкий мост. Рядом находилась небольшая деревушка Кошерель. Под командованием дю Геклена было около 1.200 человек. Помимо тех, кто действовал с ним в долине Сены, были и контингенты, переведенные со службы Филиппа Смелого в Бургундии, включая бретонские отряды Протоиерея, и несколько гасконских компаний, нанятых короной. Капталь де Бюш, как говорят, был сильно огорчен, когда герольд принес ему весть об их присутствии на стороне врага, и воскликнул: "Клянусь головой Святого Антония, гасконец против гасконца!". Рыцарство XIV века было тесным мирком, в котором одни и те же люди сталкивались друг с другом снова и снова, в ходе военных операций, на турнирах, на светских или дипломатических мероприятиях. Накапливались обязательства друг перед другом, которые часто влияли на ход сражений. Так сеньор д'Альбре послал своих людей на помощь к Бертрану дю Геклену, но сам остался в стороне, предположительно потому, что капталь де Бюш был его шурином. Протоиерей также оставил своих людей сражаться за дю Геклена, а сам отказался участвовать в битве. В армии противостоящей капталю были люди, с которыми он уже встречался на поле боя под Бринье и которым он все еще был должен деньги за свой выкуп. "Там есть рыцари, против которых я не могу сражаться", — сказал он[845].

Присутствие гасконцев в обеих армиях обострило одну из вечных практических проблем средневековых армий: отличить друга от врага. Униформу только начали вводить, и она все еще была в основном только у пехотинцев. Английская пехота в валлийских войнах конца XIII века носила белые туники, известные как blaunchecotes, и нарукавные повязки с красным крестом Святого Георгия. В шотландских войнах 1330-х годов и первых кампаниях во Франции униформа иногда выдавалась пехоте набранной из одних мест, например, валлийцам или лондонцам, или специализированным подразделениям, таким как саперы-рудокопы или ремесленники, строившие осадные машины. Из этих небольших зачатков постепенно возникло использование эмблем на форме для идентификации членов целой армии. Неясно, когда английские солдаты начали носить красные кресты Святого Георгия на груди и спине. Вскоре после того, как в 1355 году он отправился в поход через Лангедок, принц Уэльский провозгласил, что все в армии должны носить крест Святого Георгия. Когда граф Арманьяк призвал жителей Лангедока к сопротивлению, он приказал им носить на верхней одежде отличительный белый крест, который со временем стал униформой всех французских армий. Очевидно, что и тогда эта практика была не нова, но полное единообразие было достигнуто в обеих странах не ранее XV века.

Маловероятно, что кто-то из противостоящих друг другу при Кошереле кавалерийских армий носил форму. Они полагались на традиционные средства, с помощью которых рыцари узнавали друг друга на поле боя: геральдические гербы, изображенные на их сюрко, знаменах и вымпелах. Гербы были гораздо более широко известны, чем можно подумать. Во время знаменитой тяжбы между Скроупом и Гросвенором в 1386 году о праве носить герб azur a bend or (лазурный с золотым), более сотни рыцарей дали показания, что они помнят и видели этот герб у Скроупов в сражениях, начиная с шотландских войн 1330-х годов. Один из них, сэр Роберт Латон, рассказал суду, что его отец, который "долгое время участвовал в иностранных войнах и турнирах в мирное время", мог по памяти перечислить гербы всех королей, принцев, герцогов, графов, баронов, рыцарей и оруженосцев. Когда сэр Роберт был молод (это, должно быть, было в 1350-х годах), отец заставил