Джири замялся.

– Это было так давно… Мои отец и мать мертвы, их убили работорговцы. Моих братьев и друзей моего детства тоже уже нет, их в цепях увели в рабство. – Он помолчал, потом продолжил: – Нет, капитан, я не могу вернуться. Теперь ты мой вождь, как и твой отец до тебя, а мои братья – здесь.

Он показал на Эболи и других, стоявших рядом с ним.

За него продолжил Эболи:

– Если Джири может довести нас до той великой реки, если мы сможем найти затерянное племя, то тогда, пожалуй, мы найдем там и сотню воинов, чтобы пополнить команду этого корабля.

Хэл в изумлении уставился на него.

– Сто человек? Мужчин, которые способны сражаться так же, как вы, четверо шельмецов? Тогда воистину звезды снова мне улыбнулись!

Он увел всех четверых в каюту на корме, зажег фонари и расстелил на столе свои карты. Они уселись в кружок, и черные люди тыкали в пергаментные листы пальцами и тихо спорили певучими голосами, пока Хэл объяснял значение линий на карте троим, которые, в отличие от Эболи, читать не умели.

Когда корабельный колокол пробил начало утренней вахты, Хэл вышел на палубу и подозвал Неда Тайлера.

– Новый курс, мистер Тайлер. Строго на юг. Отметьте на доске траверза.

Нед был явно ошеломлен приказом поворачивать назад, но задавать вопросов не стал.

– Строго на юг, есть.

Хэл сжалился над ним, потому что любопытство явно зудело в Неде, словно ему в штаны забралась оса.

– Мы снова идем к Африканскому континенту.

Они пересекли широкий пролив, отделявший Мадагаскар от Африки. Континент возник перед ними как низкое синее пятно на горизонте; они повернули и снова пошли на юг вдоль него.

Эболи и Джири почти весь день провели в гнезде на мачте, рассматривая сушу. Джири дважды спускался и просил Хэла подойти ближе к берегу, чтобы изучить то, что выглядело как устье большой реки. В первый раз это оказалось ложным проливом, во второй – Джири не узнал реку, когда они бросили якорь у ее устья.

– Нет, она слишком маленькая. Река, которую я ищу, имеет четыре рта.

Они снова подняли якорь и вышли в море, двигаясь на юг. Хэл уже начал сомневаться в памяти Джири, но тот стоял на своем. Несколько дней спустя Хэл заметил, как двое на мачте явно разволновались, глядя на сушу, и принялись энергично спорить, размахивая руками. Матеши и Киматти, свободные в это время от вахты и отдыхавшие на полубаке, вскочили и полезли наверх, жадно поглядывая в сторону земли.

Хэл подошел к поручням и поднес к глазам подзорную трубу Луэллина. Он увидел дельту огромной реки, раскинувшуюся впереди. Светлая вода в ее многочисленных рукавах несла на себе разный мусор из болот и с неведомых земель, что лежали на ее пути. Поблизости от устья кормились стаи акул – их высокие треугольные плавники зигзагами носились в потоках.

Хэл крикнул Джири, чтобы тот спустился, и спросил:

– Как твое племя называет эту реку?

– У нее много имен, потому что одна река впадает в море как много рек. Ее называют и Мусело, и Инамисенго, и Шинде. Но главное имя – Замбери.

– Все имена звучат красиво, – решил Хэл. – Но уверен ли ты, что это тот самый речной змей, который имеет четыре рта?

– Клянусь головой моего покойного отца!

Хэл поставил на носу фрегата двух матросов с лотом, пока осторожно подводил корабль к берегу. Как только дно начало быстро повышаться, бросил якорь на глубине в двенадцать морских саженей. Он не мог рисковать, заводя корабль в мелкие внутренние воды и в путаницу проливов дельты. Но имелся еще и другой риск, сталкиваться с которым Хэлу совершенно не хотелось.

Он знал от отца, что эти тропические дельты опасны для здоровья его экипажа. Если они надышатся ночным воздухом болот, то очень скоро падут жертвами смертельной лихорадки, рожденной болотами; ее называли малярией, болезнью дурного воздуха.

Седельные сумки Сакиины вместе с нефритовой брошью ее матери были ее единственным наследством, оставленным Хэлу. Среди прочего там имелся немалый запас «иезуитской пудры», порошка хинного дерева. Еще Хэл обнаружил большой кувшин с той же самой драгоценной субстанцией среди запасов Луэллина. Это было единственным лекарством от малярии, болезни, с которой сталкивались моряки во всех известных частях океанов, от джунглей Батавии и материковой Индии до каналов Венеции и болот Вирджинии, и на Карибских островах в Новом Свете…

Хэл не должен был рисковать всей командой. Он приказал спустить на воду два полубаркаса и снарядить их. Потом выбрал команды для этих суденышек, и, естественно, включил в состав экипажей четверых африканцев и Большого Дэниела. На нос каждой лодки поставили по фальконету.

Все участники экспедиции основательно вооружились. А еще Хэл поставил в каждую лодку по три тяжелых ящика с товарами для обмена – ножами и ножницами, маленькими ручными зеркалами, мотками медной проволоки и венецианскими стеклянными бусами.

Неда Тайлера вместе с Алтудой Хэл оставил командовать «Золотой ветвью» и приказал им стоять на якоре подальше от берега, ожидая его возвращения. Сигналом тревоги должна стать красная китайская ракета: лишь в том случае, если Нед ее увидит, ему следовало выслать баркасы на поиски.

– Возможно, мы будем отсутствовать много дней, а то и недель, – предупредил Хэл. – Не теряйте терпения. Оставайтесь на месте, пока не получите известий от нас или о нас.

Хэл сел в первую лодку. С ним разместились Эболи и другие африканцы. Большой Дэниел следовал за ними на втором полубаркасе.

Хэл исследовал каждый из четырех рукавов реки. Уровень воды казался низким, и кое-где русла были почти завалены песком. Хэл знал, что здесь могут обитать крокодилы, поэтому не стал рисковать и заставлять людей перетаскивать лодки через наносы. И в итоге выбрал самое полноводное русло. При дующем в сторону суши ветре, наполнившем паруса, и с помощью весел, за которые взялись все, они прорвались через песчаные наносы в жаркий, тихий мир болот.

Высокие папирусы и мангровые деревья по обе стороны водного пути скрывали от путешественников то, что находилось за этими зелеными стенами. Люди гребли, упорно продвигаясь по изгибам русла. За каждым поворотом открывалась все та же мрачная картина. Хэл почти сразу понял, как легко можно затеряться в этой путанице, и стал отмечать каждое ответвление русла полоской ткани, привязывая ее к мангровым ветвям.

Два дня они пробирались на запад, руководствуясь только компасом и течением. У берегов купались целые стада огромных серых речных коров[13]. Разевая пещерообразные розовые пасти, животные испускали дикие хохочущие крики, когда приближались лодки. Поначалу люди старались держаться от них как можно дальше, но постепенно привыкли, и Хэл перестал обращать внимание на эти предупреждающие крики и демонстрацию ярости и просто проводил лодку мимо.