Москва, аэропорт Шереметьево, 18.50

Мартену пришлось снова встать в очередь. Теперь уже в Москве, к линии паспортного контроля. Где-то там, за будками с людьми в военной форме, его ждал Коваленко. А самому ему пока не оставалось ничего иного, как терпеливо стоять вместе с сотнями других в ожидании момента официального пересечения границы.

Коваленко на данный момент оставался единственным человеком, которому он сообщил о своем спасении. Рассказывать об этом другим, даже леди Клем, было опасно. Тогда весть могла дойти до Ребекки, а через нее и до Александра. Но позвонить надо было обязательно. Времени у него было предостаточно — очередь к паспортному контролю двигалась медленно. Он вытащил из кармана телефон, переданный ему от Коваленко, и набрал номер. Где бы она сейчас ни была, что бы ни делала, с ней непременно нужно было поговорить. Он хотел не только сообщить ей, что жив-здоров. Необходимо было, чтобы она приехала к нему, и побыстрее.

Манчестер, Англия.

В ту же минуту — 21.50 по местному времени

Она находилась дома у Леопольда, готовясь в ванной к непосредственному общению с ним. Сам Леопольд, мускулистый плотник, который ремонтировал ей квартиру, ожидал ее в темной спальне. Раздевшись донага, красавец с грубоватыми чертами лица валялся на кровати гигантских размеров, изнывая от нетерпения. Он привстал, когда из-за двери ванной до него донеслась приглушенная трель сотового телефона. Мелодия была незнакомая, значит, звонили ей.

— Ах, черт! — застонал он от досады. — Наплети чего-нибудь, лапочка. Отключайся — и дуй сюда.

— Николас Мартен! — громко прошептала леди Клем, едва не потеряв от ужаса голос. — Погодите. — Она вытянулась и посмотрела на собственное отражение в зеркале. — Кто это звонит? Хотя какая разница. Если вы хотели пошутить надо мной, знайте, что это очень жестокая шутка.

Однако ее лицо тут же густо залила краска. Клем поняла, что звонит действительно Мартен. Она поспешно схватила банный халат Леопольда, висевший на двери, и прикрылась, словно собеседник мог видеть ее в этот момент.

— Сволочь ты, Николас Мартен! — зашипела Клем, быстро запахиваясь в халат Леопольда. — Нашел время позвонить, ничего не скажешь. Ах ты, господи… — Ее била дрожь, поскольку до нее начал доходить смысл происходящего. — Жив! С тобой все в порядке? Ты где сейчас? Где?

Внезапно она опять перескочила на другую тему. Как всегда, ей трудно было совладать с эмоциями.

— А раньше ты не мог позвонить? Ты хоть знаешь, что я тут пережила? Знаешь, как беспокоилась? Горевала! Места себе не находила! Знаешь, на что едва не решилась?..

— Извини, Лео. Срочное семейное дело. — Леди Клем, уже полностью одетая, поцеловала плотника Леопольда на прощание в лоб. — Как вернусь, позвоню.

— Вернусь? — Мужчина приподнялся на кровати. — А куда это ты собралась?

— В Россию.

— В Россию?

— Да, в Россию.

Отель «Балчуг Кемпински». Суббота, 5 апреля, 1.50

«Так где же этот Мартен?»

Александр заворочался в темноте. Ему было непонятно, спит он или нет. Ребекка и баронесса находились уже в Царском Селе. Эту императорскую резиденцию под Санкт-Петербургом основала почти триста лет назад супруга Петра Великого для отдыха от государственных дел. Теперь же, выставив там охрану из ФСО, Александр превратил этот комплекс в прибежище иного рода — крепость, предназначенную для того, чтобы уберечь драгоценную жемчужину короны от ее брата.

«Так где же он?»

Согласно отметке иммиграционной службы в Шереметьево, Николас Мартен прошел паспортный контроль в 19.08 по московскому времени. В десять часов в отеле «Марко Поло», где он, согласно визе, должен был остановиться, его еще не было. Не было там его ни в одиннадцать, ни в полночь. Так где же он? Куда запропастился? Каким образом и с кем?

Ночной поезд «Красная стрела» Москва — Санкт-Петербург. Время то же

Николас Мартен, заложив руки за голову, откинулся на подушку и взглянул на Коваленко, дремавшего под тусклым светом ночника. За вагонным окном, в щели между раздвинутыми занавесками, проплывала Россия во тьме.

То ли скорость, с которой летел поезд, то ли стук колес — что-то живо напомнило ему ту давнюю ночь, когда он садился на Юго-Западный скорый в калифорнийской пустыне. Молодой, восторженный детектив, в котором все буквально зудело от рвения — настолько сильно было желание выполнить свое первое задание в качестве члена самого прославленного подразделения лос-анджелесской полиции. Мог ли он предположить, насколько длинна, темна и коварна окажется эта дорога? Как повлияет она на его судьбу…

Коваленко дважды громко всхрапнул во сне и повернулся лицом к занавешенному окну, к Мартену — задом. Их вместе несло по ночной России на северо-запад. Коваленко настоял на том, чтобы из аэропорта они направились прямиком на Ленинградский вокзал, а не в гостиницу «Марко Поло», где Мартену надлежало зарегистрироваться, как того требовала виза. Если они поедут в отель, популярно растолковал Коваленко, то это место может стать последним, которое Мартен увидит в своей жизни. После того как его визу проверили в Шереметьево, нет особого повода сомневаться, что о его прибытии донесут престолонаследнику. И тот узнает, где искать Мартена. А когда узнает…

— Что будет дальше, вы, товарищ, и сами можете догадаться. Он знает, куда вы направляетесь. А для остального мира вы и так уже мертвец.

Таким образом, вместо того чтобы лечь на гостиничную постель в Москве или в наспех вырытую яму, он сидел в спальном вагоне «Красной стрелы», отправившись вместе с Коваленко в Санкт-Петербург. Там их должна встретить леди Клем, которая прибывает авиарейсом из Копенгагена в 13.40. Встреча состоится неподалеку от Царского Села. Коваленко говорит, что именно там находится сейчас Ребекка.

Москва, отель «Балчуг Кемпински». Суббота, 5 апреля, 4.30

Сон никак не приходил.

Александр в одних трусах ходил из угла в угол, время от времени поглядывая в окно номера. Внизу проехало такси, потом грузовик, милицейская машина. Где-то там был Мартен. Где-то… Но где?

Пока ни Мурзин, ни кто-либо другой из его подразделения не смог выяснить, что случилось, после того как Мартен прошел паспортный контроль в Шереметьево. Получалось, что он просто вывалился наружу в безликой массе пассажиров и исчез, будто город поглотил его без следа.

Примерно то же должен был чувствовать Джон Бэррон в Лос-Анджелесе, когда рыскал по всем уголкам города в поисках Реймонда Оливера Торна. Но тогда Бэррону помогали средства массовой информации и девять тысяч сотрудников лос-анджелесского полицейского управления. А у Александра не было возможности объявить всеобщую тревогу. Потому-то они и не стали давать ориентировок ни пограничникам, ни таможенникам.