Ничто не нарушило тишину, но внезапно в другом круге появилась смутная дымящаяся фигура восьми-девяти футов ростом. Бэйнс с трудом различал ее очертания — отчасти из-за того, что сквозь нее просвечивал алтарь. Он увидел человекоподобное существо с обритой головой, несущей три длинных загнутых рога, с глазами, как у лемура, разинутой пастью и выступающим подбородком. На нем было нечто вроде кожаной куртки медного цвета с изорванными манжетами и бахромчатыми полами. Из-под куртки торчали две кривые ноги с копытами и толстый волосатый хвост, который все время дергался из стороны в сторону.

— Ну что же, — проговорило существо удивительно приятным голосом, однако довольно невнятно, — уже много лун не виделся я со своим сыном. — Неожиданно оно захихикало, словно радуясь остроумной шутке.

— Я заклинаю тебя, говори яснее, — потребовал У эр. — И то, что я хочу, тебе хорошо известно.

— Известно может быть лишь то, что произнесено. — Для Бэйнса голос не стал более внятным, но Уэр удовлетворенно кивнул.

— Тогда я желаю, подобно вавилонянину, высвободившему демонов из-под печати царя Израиля, да пребудет с ним благословение, выпустить из пасти Ада в бренный мир всех тех духов царства Лжи, чьи имена я далее произнесу и чьи знаки укажу в моей книге, с тем условием, что они не причинят зла мне и тем, кто со мной, а также что они вернутся туда, откуда явились, на рассвете, согласно установленному правилу.

— Лишь с таким условием? — спросил демон. — И никаких приказаний? Никаких пожеланий? Не часто ты довольствуешься столь немногим.

— Никаких, — твердо ответил Уэр. — Они могут делать все, что захотят, в течение всей этой ночи и должны лишь не причинять вреда никому из стоящих здесь, в моих кругах, и повиноваться мне, когда я призову их жестом и договором.

Дух оглянулся через свое прозрачное плечо:

— Я вижу, у тебя неплохое кадило, — заметил он. — Ты сможешь окурить им многих великих властителей, и моим слугам и сатрапам вознаграждением послужат их дела. Такое интересное поручение ново для меня. Хорошо. Какой ты даешь залог, чтобы соблюсти форму?

Уэр сунул руку за пазуху. Бэйнс ожидал увидеть еще один сосуд слез, но вместо этого Уэр вытащил за хвост живую мышь и бросил ее перед собой так же, как и сосуд, хотя и немного поближе. Мышь юркнула прямо к демону, трижды обежала его, не пересекая границы круга и, запищав, скрылась в направлении задней двери. Бэйнс взглянул на Ахтоя, но кот даже не облизнулся.

— Ты искусен и предусмотрителен, сын мой. Можешь звать их, когда я удалюсь, и мои министры явятся к тебе. Пусть не останется ничего не совершенного, и многое будет совершено, прежде чем пропоет третий петух.

— Это хорошо. Получив твое обещание, я отпускаю тебя, Омгрома, Эпин, Сэйкок, Сатана, Дегони, Эпаригон, Галлиганон, Зогоген, Ферстигон, Люцифуге Рофокале, изыди, изыди!

— Увидимся на рассвете, — первый министр Люцифера затрепетал, словно пламя, и… исчез.

Гесс тут же добавил в жаровню камфоры. Внезапно очнувшись, как от оцепенения, Бэйнс побрызгал на жаровню бренди — над углями взметнулось пламя. Уэр, не оборачиваясь, взял в левую руку кусок красного железняка, а правой положил наконечник жезла на раскаленные угли. Языки голубого пламени почти моментально поднялись чуть не до самой рукоятки жезла, словно он тоже был смочен бренди.

Держа пылающий жезл перед собой, как лозоискатель волшебный прут, Уэр покинул пределы своего круга и торжественно направился к алтарю. Пока он шел, со всех сторон слышался грохот, как будто над лысой макушкой волшебника собиралась буря, но, не обращая на это внимания, Уэр приблизился к locus spiritus[97]и вступил в него.

Воцарилась тишина. Уэр отчетливо произнес:

— Я Терон Уэр, мастер среди мастеров, карцист среди карцистов, ныне осмеливаюсь открыть книгу и вскрыть печати, которые воспрещалось вскрывать до того, как будут сломаны Семь Печатей перед Семью Престолами. Я видел Сатану, как молнию, низвергшуюся с Небес. Я попирал своей пятой драконов Преисподней. Я повелевал ангелами и демонами, и осмеливаюсь и приказываю, чтобы все было исполнено, как я хочу, и чтобы от начала до конца, от альфы и до омеги, никто не причинил вреда нам, пребывающим здесь, в этом храме Искусства Искусств. Аглан, Тетраграм, Вайхеон, Стимуламатон, Эзфарес, Ретграграмматон, Олиарм, Ирион, Эситион, эксистион, эриона онера оразим мозм сотер Эмануел Саваогр Адонай, fe adoro, et fe increo[98]. Аминь.

Он сделал еще шаг вперед и коснулся пылающим концом жезла шелкового свертка на животе лежавшей на алтаре девушки. Сразу начала подниматься тонкая струйка серо-голубого дыма, как от благовония.

Уэр отступил к Великому Кругу. Когда он пересек его границу, жезл потух, но тишину нарушило тихое шипение, словно кто-то зажег петарду. И действительно, вскоре начался настоящий фейерверк. Бэйнс завороженно смотрел, как из свертка вырвался целый фонтан разноцветных искр. Дыма стало больше, и в комнате появился туман. Теперь, похоже, горело само тело, кожа слезла подобно кожуре апельсина. Бэйнс услышал, как за его спиной Джек Гинзберг пытался сдержать рвоту, но сам не мог понять почему. Тело — чем бы оно ни было прежде — теперь представляло собой нечто вроде куклы из папье-маше, наполненной чем-то вроде бенгальского огня. В комнате уже стоял довольно сильный запах пороха, вытеснивший аромат сандала и камфоры. Бэйнсу это, пожалуй, нравилось: не из-за того, что он многие годы имел дело с черным порохом и привык к нему, просто обилие менее «деловых» запахов начало немного раздражать торговца оружием.

Постепенно вся комната утонула в клубах дыма. Виднелись лишь несколько неподвижных, как статуи, фигур, каждая из которых освещалась лишь с одной стороны одним из двух источников света. Гесс коротко кашлянул; потом тишину нарушал лишь шум погребального костра. Искры продолжали взлетать кверху, и порой они как будто на миг составляли неведомые письмена.

Наконец, со стороны одной из статуй послышался приглушенный голос Уэра:

— Баал, великий царь и повелитель на Востоке, из чина Ангелов, повинуйся мне!

Некая форма возникла вдалеке. Бэйнс был почти уверен, что она находилась за алтарем, за занавешенными дверями, даже вообще за пределами палаццо, и все-таки он мог ее видеть. Она стала приближаться и расти; наконец, он увидел нечто вроде человека в изящном плаще и белоснежном льняном белье, однако с двумя дополнительными головами — жабьей слева и кошачьей справа. Существо беззвучно росло, пока не оказалось уже явно в комнате, затем столь же молчаливо проплыло мимо людей и удалилось.

— Агарес, принц на Востоке, из чина Сил, повинуйся мне!

Снова далекое прозрачное и бесшумное видение. Оно приближалось очень медленно, принимая вид благопристойного старичка с ястребом на руке. Медлительность духа объяснялась тем, что он ехал верхом на идущем иноходью крокодиле. Глаза демона были закрыты, губы постоянно шевелились. Он также проскакал мимо и удалился.