— Как же они это делают? — расспрашивал Ральф.

— А вот как, — отвечал индеец. — Они выбирают два толстых дерева, стоящих на противоположных берегах. Затем, спустившись цепью с одного из этих деревьев, они до тех пор раскачиваются в воздухе, пока последнему не удастся зацепиться за намеченное дерево на противоположном берегу. Как только он добьется этого, мост готов. Тогда больные, старики и самки с детьми ловко переправляются на другую сторону по телам своих более сильных товарищей. Когда все пройдут, тот, который заключает цепь, выпускает ветку из рук и летит в воду. Это не опасно, так как он сейчас же по своим товарищам взбирается на дерево; те, в свою очередь, делают то же самое, и таким образом все переправляются на другую сторону.

— Это превосходно! — вскричал Типперари Том. — А ты не видел, Мунди, как они прыгают с деревьев?

— Я видел, как одна обезьяна соскочила с пальмы в сто футов вышины.

— И конечно, разбилась насмерть?

— Не успела она коснуться земли, как снова прыгнула на дерево такой же вышины.

— Вот так штука!

— Как жаль, — сказал Треваньов, — что мускулы наши не обладают такой эластичностью! Бог знает, что ожидает нас. Помолимся же, прежде чем ложиться спать, и попросим Бога, чтобы он поскорее прекратил наши мучения.

После молитвы все разместились как можно удобнее, чтобы хорошенько выспаться и запастись новыми силами.

X

Была полночь, и наши путешественники спали так крепко, как мирные граждане, почивающие на своих перинах. Ирландец и негр громко храпели. Вдруг дуэт этот был нарушен треском ветвей, на которых сидел Типперари Том. За треском послышался крик и плеск воды; казалось, что-то тяжелое полетело в воду со значительной вышины. Все тотчас же проснулись; не успели они прийти в себя, как раздался второй крик и, ко всеобщему удивлению, еще что-то полетело в воду.

В то время как все перекликались, голосов Мозея и ирландца на дереве не было слышно.

Но вот снизу раздались их вопли, они как будто задыхались и взывали о помощи.

— В чем дело? Что с вами? Мозей! Том! — кричали со всех сторон.

— Ах! Помогите! Я захлебнусь!

— Спа… спасите! — молил негр, причем голос его едва можно было узнать. — Спасите, я тону!

Дело принимало серьезный оборот; все знали, что Типперари Том совсем не умел плавать. Ричард и Мундруку тотчас же бросились в воду.

Ночь была темная, и кругом ничего не было видно; но, если бы даже луна и показалась на небе, свет ее все равно не мог бы проникнуть сквозь чащу ветвей, перепутанных бесчисленным множеством лиан. Треваньову с детьми оставалось только прислушиваться к тому, что происходило внизу. Оттуда то и дело доносились какие-то отрывистые звуки и крики ужаса.

Ричарду и индейцу нелегко было в такой темноте спасти товарищей. Пока они ощупью разыскивали Типперари Тома и вытаскивали его, негр совсем выбился из сил. Он и так был весьма посредственный пловец, а попав в воду сонным, он совсем обезумел от страха и не мог даже держаться на воде.

Весьма естественно, что такое пробуждение окончательно парализовало его слабую голову.

Вытащив товарищей из воды, Ричард и Мундруку положительно не знали, что с ними делать. Сначала им пришла мысль тащить их по стволу дерева, с которого они свалились; но потом пришлось отказаться от этой мысли, так как внизу не было ни одной ветки, самый же ствол бы покрыт тиной, и руки по нему скользили, как по стеклу.

Днем они взбирались на это дерево по лианам, теперь же во тьме они никак не могли их нащупать.

Но вот счастливая мысль озарила Ричарда.

— Бросьте нам плавательные пояса! — закричал он.

Просьба его была тотчас же исполнена. Пояса так удачно упали, что они их сразу схватили и надели на спасенных; таким образом, эти последние уже не рисковали больше пойти ко дну. Через несколько минут нашлась и лиана, по которой днем все взбирались на дерево.

Как оказалось, несчастье произошло из-за небрежности Типперари Тома, который не хотел привязать себя и потому во сне свалился в воду; крики падающего ирландца так напугали негра, что он вскочил от ужаса и, потеряв равновесие, полетел вслед за ирландцем.

Мундруку рассердился на товарищей за то, что они помешали ему спать и что благодаря им он теперь был совершенно мокрый; чтобы подобный случай не повторился, он привязал обоих потерпевших так крепко к дереву, что даже при самом беспокойном сне они не могли упасть в воду.

Весь следующий день прошел в разведках. Хотя путешественники наши отошли всего лишь на шестьсот шагов от того дерева, на котором ночевали, однако это утомило их больше, чем если бы они прошли двадцать миль по суше.

Трудно себе представить, сквозь какую чащу им приходилось пробираться; это была смесь деревьев с чужеядными. Тут можно было встретить и ползучую пальму, и тростниковый шиповник, сплошь покрытый острыми иглами, которые больно колются.

Солнце уже садилось, когда Ричард и Мундруку, ушедшие далеко вперед, вернулись с очень грустными вестями. Кругом была вода, на всем своем пути они не видали ни кусочка суши. Индеец уверял, что по некоторым признакам земля еще очень далеко. Это подтверждалось и сильным течением. Путешественники остановились и стали обдумывать, как им быть дальше.

Как раз в этом месте канал в лесу оканчивался, и вслед за чащей, которая была перед ними, по словам разведчиков, начиналось большое водное пространство; ближайший берег его был от них в двухстах саженях, то есть как раз на таком расстоянии, которое они прошли за весь день. Вдали виднелись верхушки деревьев; к ним-то Мунди и предложил всем плыть.

— Зачем? — спросил Треваньов. — Мы ведь не можем переплыть такое огромное пространство; лодку же сделать немыслимо из этих сочных деревьев. Зачем же нам направляться туда, если там нет суши?