Четвертая часть касается полномочий, которыми наделен трибунал инквизиции, – там цитируются представители власти, то есть приводятся указы понтификов и различных советов. Пятая часть исследует и определяет различные еретические секты времен Ги, дает детальное описание учений, традиций и обрядов, по которым каждую из них можно распознать, и излагает методы, которыми коварство ереси можно разоблачить при допросе.

Этим руководством пользовались французские инквизиторы вообще и тулузские в частности, так что весьма вероятно, что именно оно вдохновило Николаса Эймерика на составление его «Directorium Inquisitorum»[254] в середине XIV века. Николас Эймерик был великим инквизитором Арагона и составил свой учебник, или справочник по исполнению служебных обязанностей, в качестве руководства для своих собратьев, занимавшихся судебным преследованием виновных в пороке ереси. Это руководство свободно распространялось в рукописной форме и было одним из первых, напечатанных в Барселоне после изобретения печатного станка, так что во времена Торквемады его копии были широко распространены и имелись у инквизиторов по всему миру.

«Руководство» по большей части представляет собой компиляцию. Оно разделено на три части. В первой изложены основные догматы христианства, вторая представляет собой собрание декреталий, булл и посланий римских пап на тему ересей и еретиков, а также решений различных соборов, проводившихся для решения вопросов, связанных с еретиками, их пособниками, колдунами, отлученными от церкви, евреями и иноверцами. Третья часть – личный вклад Эймерика в эту сферу – описывает, как именно следует проводить суды, и приводит подробный список преступлений, находящихся в юрисдикции святой палаты. Прежде чем мы двинемся дальше, стоит коротко описать, на каких основаниях инквизиция возбуждала судебные дела, как это изложено в «Руководстве».

Все еретики подлежат осуждению со стороны святой палаты, однако помимо них существуют и другие преступники, которые, не будучи напрямую виновными в ереси, тем не менее становятся подсудными инквизиции. В это число входят:

БОГОХУЛЬНИКИ, которые, богохульствуя, произносят вещи, противоречащие христианской вере. То есть тот, кто говорит: «Стоит такая плохая погода, что сам Господь не мог бы ее улучшить», грешит против веры.

КОЛДУНЫ И ПРОРИЦАТЕЛИ, которые, занимаясь колдовством, совершают то, что есть в природе ереси: повторно крестят младенцев, воскуряют фимиам черепу и т. д. Однако, если их колдовство ограничивается предсказанием будущего по руке, вытягиванием короткой соломинки или обращением к астролябии, они виновны в обычном колдовстве, и наказывать их должен светский суд. К их числу следует отнести и тех, кто снабжает женщин приворотным зельем.

БЕСОПОКЛОННИКИ – те, кто вызывает демонов. Их следует делить на три типа:

(а) Те, кто поклоняется дьяволу, приносит ему жертвы, падает ниц, читает молитвы, постится, воскуряет фимиам или зажигает свечи в его честь.

(б) Те, кто ограничивается культом Сатаны во время поклонения ангелам и Богородице, вставляя в литании имена демонов.

(в) Те, кто вызывает дьявола, вычерчивая магические фигуры, помещая младенца в центр круга, используя меч, кровать, зеркало и т. д.

Тех, кто имеет дело с дьяволом, обычно легко распознать по их свирепому лицу и ужасному виду.

Любой из трех видов поклонения дьяволу всегда является ересью. Однако, если дьявола просят делать лишь то, чем он ведает, – например, искушать женщину грехом роскоши – и при условии, что это делается без почитания или молитвы, а в виде приказа, есть авторы, которые считают, что действующий таким образом человек не виновен в ереси.

К тем, кто вызывает демонов, относятся также астрологи и алхимики, которые, не преуспев в попытках совершить открытие, всегда прибегают к помощи дьявола, принося ему жертвы и вызывая его словами или молча.

ЕВРЕИ И ЯЗЫЧНИКИ: первые, когда они грешат против своей религии в любом из догматов веры, которые одинаковы для них и для нас (то есть являются общими и для еврея, и для христианина), или когда критикуют догмы, общие для обоих учений.

Что касается язычников, то церковь и папа римский, а следовательно, и инквизиция могут наказывать их, когда те грешат против законов природы – единственных законов, которые им известны.

Евреи и язычники, которые пытаются совратить христиан, тоже считаются пособниками или приверженцами ереси.

Несмотря на запрет помогать еретикам, не считается пособником человек, который дал пищу еретику, умирающему от голода, поскольку возможно, что последний, оставшись в живых, еще может быть обращен в истинную веру.

ОТЛУЧЕННЫЕ ОТ ЦЕРКВИ, которые остаются в этом положении целый год; под этим понимаются не только те, кого отлучили как еретиков или их пособников, но и отлученные на любых других основаниях. Равнодушие к отлучению делает их подозреваемыми в ереси.

ОТСТУПНИКИ – христиане, которые становятся иудеями или магометанами (эти религии не считаются ересями), даже если они совершили отступничество под страхом смерти. Страх пытки или смерти не может волновать человека, твердого в своей вере, а потому отступничество, совершенное на таких основаниях, не имеет прощения[255].

Имея перед глазами «Руководство» Эймерика, Торквемада принялся за составление первых статей своего знаменитого кодекса. Позже в него будут вноситься дополнения, по мере того как необходимость этих дополнений подтверждалась опытом, но ни одно из них не обладало такой важностью, как изначальные 28 статей. Можно сказать, что они придали юриспруденции испанской инквизиции определенную форму, сохранявшуюся практически неизменной более 300 лет после смерти Торквемады.

Исследование этих статей и отрывков из Эймерика, которые оказали на них влияние, а также некоторых комментариев схолиаста Франческо Пеньи[256], дает некоторое представление о судопроизводстве святой палаты и о чрезвычайном воодушевлении, которое ее вдохновляло и управляло ею, – воодушевлении одновременно коварном и глупом, неуловимом и явном, священном и дьявольском, ни в чем не последовательном, даже в жестокости, ибо в своем извращенном и ужасном понимании инквизиция считала себя милосердной и не только заявляла, но и верила, что цели ее богоугодны. Инквизиция творила жестокие мерзости из любви к роду человеческому, ради спасения его от вечного проклятия; и, пока одни ее представители проливали слезы над несчастным еретиком, брошенным в костер, другие ликовали от мысли, что, сжигая того, кто заражен чумой ереси, они спасают сотни других от этой заразы и от необходимости очищаться от нее в вечном адском пламени.

Опрометчивы в своих суждениях те, кто видит лицемерие в приведенном ниже священном кодексе. Возможно, и даже наверняка, в инквизиции были лицемеры, и их было немало – подобная система являлась весьма благоприятной почвой для двуличия. Однако же сама эта система не была лицемерной; она была искренней – чудовищно, трагически, пламенно искренней. Ее искренность была самого безнадежного, невыносимого и глупого толка – это была искренность фанатиков, которая уничтожает всякое чувство меры и искажает разумное восприятие до такой степени, что человек