и не могу двигаться, но я еще не умер, и ты не имеешь права запросто копаться в моем столе!

Закрыв ящик с фотографией, отец вернулся туда, где стоял шериф Марчетт. Наверху, прямо над их головами, нервно шаркал подошвами по перекошенному полу мистер Харджисон.

— Эй, Дик, — наконец снова подал он голос, — я просто хотел заглянуть к тебе. Чтобы убедиться, что ты… ну, в общем, жив и все такое, сам понимаешь!

— Да, пока я еще жив. Это так же верно, как то, что моя жена предпочла бы, чтобы эта бомба стукнула меня прямо по черепу.

— Мы уезжаем из города, — смущенно объявил мистер Харджисон. — Скорее всего, вернемся на следующий день после Рождества, часов около десяти утра. Ты слышишь меня, Дик? В десять утра!

— Да, слышу! Мне наплевать, когда ты вернешься!

— И все же, Дик, я вернусь после Рождества в десять утра. Я думал, что тебе нужно это знать… Чтобы ты смог верно поставить часы.

— Чтобы я смог поставить часы? Ты что, спятил… — Мистер Моултри внезапно замолчал. — Ах да, все в порядке. Я обязательно это сделаю.

Мистер Моултри ухмыльнулся, повернувшись к шерифу Марчетту:

— Дело в том, что мы с Джеральдом договорились помочь одному нашему другу вынести весь ненужный хлам из его гаража на следующий день после Рождества. Вот почему он все твердит мне о времени, когда вернется.

— Ах вот как! Что это за друг, Дик?

— Этот парень живет в Юнионтауне, — торопливо отозвался мистер Моултри. — Ты его не знаешь.

— Я знаю многих жителей Юнионтауна. Так как же его зовут?

— Джо, — отозвался мистер Харджисон, в то время как мистер Моултри назвал совсем другое имя: «Сэм».

— Джо Сэм, — торопливо поправился мистер Моултри, улыбаясь и истекая потом. — Джо Сэм Джонс.

— Сдается мне, Дик, что тебе не удастся помочь после Рождества никакому Джо Сэму Джонсу расчистить его гараж, — покачал головой шериф Марчетт. — Скорее всего, ты встретишь утро этого дня в уютной палате какой-нибудь больницы.

— Эй, Дик, я ухожу! — крикнул сверху мистер Харджисон. — Уверен, у тебя все будет хорошо, так что не переживай.

И тогда мистер Харджисон случайно задел носком левого ботинка серебристую звездочку, давно уже висевшую на краю пробитой бомбой дыры в полу. Отец наблюдал, как маленькая звездочка плавно и грациозно, словно большая снежинка, летит вниз.

Звездочка ударилась в один из стабилизаторов в хвостовой части бомбы и разлетелась дождем блестящих кусочков стекла.

В последовавшее за этим мгновение полной тишины все четверо мужчин услышали это.

Из бомбы донесся шипящий звук, как будто внутри проснулась змея, растревоженная в своем логове. Потом шипение стихло, и из недр железной махины донеслось негромкое зловещее тиканье, не похожее на тиканье будильника, а скорее напоминавшее звук перегретого мотора, в котором вот-вот закипит вода.

— Вот черт! — прошептал шериф Марчетт.

— Господи помилуй! — задыхаясь, произнес мистер Моултри.

Его лицо, только что пылавшее румянцем, стало белым, как у восковой куклы.

— Бомба заработала, — сказал отец, едва сдерживая волнение.

Речь мистера Харджисона оказалась еще более выразительной. За него все сказали ноги, которые моментально вынесли его по искривленному полу на скособоченное крыльцо домика мистера Моултри и дальше, к припаркованной у обочины машине, да так шустро, словно почтальоном, как ядром, выстрелили из пушки. Автомобиль мистера Харджисона унесся прочь стремительно, как Роуд Раннер[42]: мгновение назад он был еще здесь — и тут же исчез.

— Господи, Господи, Господи, — твердил мистер Моултри, обливаясь слезами. — Не дай мне умереть!

— Том! — подал голос шериф Марчетт. — Нам, похоже, пора уносить ноги.

Он говорил тихо, словно взрывной механизм бомбы мог сработать от сотрясения воздуха.

— Не оставляйте меня одного! Джек, ты не имеешь права! Ты ведь шериф!

— Ничего не могу больше для тебя сделать, Дик. Клянусь, что хотел бы тебе помочь, но это не в моих силах. Возможно, тебе поможет чудо или волшебство, но, боюсь, дело — труба.

— Не бросайте меня здесь одного! Вытащите меня отсюда — я заплачу вам столько, сколько вы захотите!

— Извини, Дик. Будем выбираться, Том.

Отцу не требовалось второго приглашения. Ловко, как обезьяна по стволу дерева, он взлетел по стремянке.

— Я подержу стремянку, Джек, — сказал он, оказавшись наверху. — Давай выбирайся.

Бомба продолжала тикать, отмеряя время.

— Ничем не могу помочь тебе, Дик, — еще раз повторил шериф Марчетт, взбираясь по лестнице.

— Нет! Послушайте! Я все для вас сделаю, только вытащите меня! Я вытерплю любую боль!

Но отец и шериф Марчетт уже шли к двери.

— Умоляю вас! — заорал им в спину мистер Моултри.

Его голос задрожал, из горла вырвались глухие рыдания. Он вновь попытался вырваться из-под обломков, но безуспешно. Сильная боль заставила его кричать еще громче:

— Вы не можете оставить меня умирать здесь одного! Это бесчеловечно!

Когда шериф и отец оказались на улице, мистер Моултри все еще кричал им вслед и плакал. Их лица были вытянутыми и напряженными.

— Да, работу здесь предстоит проделать нелегкую, — заметил шериф Марчетт. — Тебя куда-нибудь подвезти, Том?

— Да, — ответил отец, нахмурившись. — Нет. Не знаю.

Он прислонился к машине.

— Да не убивайся ты так, Том. Мы все равно ничем не можем ему помочь, ты и сам это прекрасно знаешь.

— Может быть, кому-нибудь из нас стоит подождать снаружи, на случай если появится команда саперов.

— Отличная мысль. — Шериф Марчетт оглянулся по сторонам. — Хочешь вызваться добровольцем, Том?

— Нет.

— Я тоже. А кроме того, саперы все равно подъедут не скоро. У меня предчувствие, что бомба вот-вот взорвется, а с ней взлетит на воздух весь квартал, так что поступай как знаешь, а я собираюсь унести отсюда ноги, пока цел.

Шериф подошел к своему автомобилю и открыл дверцу.

— Эй, Джек, обожди-ка минутку, — сказал отец.

— Ни единой минуты. Если ты едешь, садись.

Отец забрался в машину, и шериф завел мотор:

— Куда тебя подвезти, Том?

— Послушай, Джек. Ты сам сказал: Дика может спасти только чудо или волшебство. Кто, по-твоему, единственный человек, способный сотворить для Дика чудо?

— Преподобный Блессет, но он давно покинул наш город.

— Нет, я говорю не о нем. О ней.

Шериф Марчетт, взявшийся было за рычаг переключения передач, замер.

— Тот, кто способен превратить патроны в охотничьем подсумке в клубок зеленых садовых змей, сможет сладить и с бомбой. Как ты думаешь, Джек?

— Никак, Том! Я думаю, что Леди тогда была ни при чем. Наверно, Блэйлок Большое Дуло просто спятил от своего поганого виски и вместо патронов запихнул в свой подсумок несколько пригоршней змей!

— Перестань, Джек! Ты же видел этих змей, как и я,