Если она кого-то ждала, то точно не меня. Я прочел это в ее блестящих, щедро подведенных глазах. В глазах была пустота, она просто стояла и смотрела на меня – высокая, тощая, хищная брюнетка с нарумяненными щеками, аккуратным пробором, со ртом, способным одним махом заглотить двойной сэндвич, в коралловой с золотом пижаме и сандалиях, открывавших позолоченные ногти. Легкий бриз шевелил миниатюрные церковные колокола, свисавшие из ушей. Она презрительно взмахнула рукой с сигаретой на отлете, вставленной в мундштук размером с бейсбольную биту:

– Ты откуда такой взялся, малыш? Никак с вечеринки напротив?

– Ха-ха, – ответил я. – Ничего себе у вас вечеринки. Я пригнал вашу потерянную машину.

Приступ белой горячки настиг кого-то на лужайке перед домом, а смешанный квартет из последних сил старался сделать этот вечер незабываемым для соседей. Однако экзотическая брюнетка и бровью не повела.

Не красавица, даже не слишком хорошенькая, она держалась так, словно мир крутился вокруг нее.

– Что ты сказал? – произнесла она голосом, шелковым, как горелая корка.

– Там ваша машина. – Я показал через плечо. Такая пырнет ножом и не задумается.

Мундштук медленно опустился, из него выпала сигарета. Я шагнул вперед, наступил на окурок и оказался внутри. Она отпрянула, и я закрыл за собой дверь.

Длинный узкий холл походил на вагон. Железные бра с розоватыми плафонами, занавеска из бусин, тигровая шкура на полу. Интерьер под стать хозяйке.

– Вы мисс Колченко? – спросил я.

– Ну я мисс Колченко. Какого дьявола?

Теперь она смотрела на меня, как на мойщика окон, которого угораздило явиться в неурочное время.

Левой рукой я вытащил визитку и показал ей. Она прочла, слегка покачивая головой.

– Детектив? – выдохнула она.

– Детектив.

Она что-то сказала на чужом, шипящем языке, продолжила уже по-английски:

– Входите! От этого чертова ветра кожа как бумага.

– Я уже вошел. И только что закрыл дверь. Расслабься, Назимова[36]. Смуглый коротышка. Кто он такой?

За занавеской из бусин кто-то кашлянул. Брюнетка дернулась, как будто ее ткнули в бок вилкой для устриц. Попыталась улыбнуться. Улыбочка вышла так себе.

– Я заплачу. – Она постаралась смягчить тон. – Здесь подождете? Десятки хватит?

– Не выйдет. – Я наставил на нее палец и произнес: – Он мертв.

Она взвизгнула, подскочив фута на три вверх.

Заскрипели пружины кресла. Под занавеской показались ноги, массивная рука раздвинула их, и перед нами показался внушительный блондин. Поверх пижамы блондин набросил лиловый халат, левая рука сжимала что-то в кармане. Он стоял, широко расставив ноги и выпятив челюсть, а бесцветные глаза были словно из серого льда. Черта с два отберешь у такого мяч.

– В чем дело, киска? – хрипло спросил он слащавым тоном любителя цыпочек с позолоченными ногтями.

– Я пришел насчет машины мисс Колченко, – сказал я.

– Так сняли бы шляпу. Для начала.

Я извинился.

– Так-то лучше, – сказал он и еще крепче сжал кулак в кармане лилового халата. – Значит, вы пришли насчет машины мисс Колченко. Дальше что?

Я направился к нему. Мисс Колченко отшатнулась и вжалась в стену. Ни больше ни меньше Дама с камелиями в школьном спектакле. Пустой длинный мундштук упал у ее ног.

До внушительного блондина оставалось футов шесть, когда он спокойно заметил:

– Я и отсюда вас слышу. Не лезьте на рожон. У меня в кармане пистолет, и я умею с ним обращаться. Так что насчет машины?

– Тот, кто взял машину, уже не сможет ее вернуть, – сказал я, протягивая ему визитку.

Он мельком взглянул на нее и снова перевел взгляд на меня:

– И что?

– Вы всегда такой грозный или только в пижаме?

– Почему он не сможет вернуть машину? Говорите прямо, нечего вилять.

Брюнетка издала приглушенный вздох.

– Не волнуйся, солнышко, я сам с ним разберусь, – сказал он. – А ты ступай.

Она скользнула мимо нас и исчезла за занавеской.

Я подождал. Блондин стоял не шевелясь. Спокойный, как жаба на солнцепеке.

– Он не сможет вернуть машину, потому что его прикончили.

– И вы притащили труп сюда в качестве доказательства?

– Нет, но, если вы повяжете галстук и наденете шляпу, я отвезу вас туда, где это случилось.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Я не говорил, думал, вы умеете читать. – Я снова протянул ему визитку.

– Филип Марлоу, частный детектив. Ясно. И куда вы меня повезете? На кого смотреть?

– Возможно, он просто украл машину, – предположил я.

Блондин кивнул:

– А что, это мысль. Кто украл?

– Смуглый коротышка, в кармане у которого лежали ключи от машины, припаркованной за углом пансиона «Берглунд».

Некоторое время он спокойно обдумывал мои слова.

– Похоже, вы знаете не так уж много. Полицейские решили передохнуть, а вы отдуваетесь за них?

– Что?

– Я про вашу визитку. Должно быть, снаружи ждет толпа застенчивых полицейских?

– Нет, я один.

Он усмехнулся. На загорелом лице проступили светлые морщинки.

– Значит, вы обнаружили убитого, забрали ключи, отыскали машину и пригнали ее сюда – и все в одиночку, так?

– Так.

Он вздохнул:

– Заходите. – Он отвел занавеску, чтобы дать мне проход. – Так и быть, вдруг расскажете что-нибудь толковое.

Я шагнул мимо него, а он развернулся ко мне лицом, по-прежнему держа меня на мушке. Только тут я заметил, что его лицо покрывают крупные бисерины пота. Сомневаюсь, что виной тому был горячий ветер.

Мы уселись в гостиной, поглядывая друг на друга. Темный пол усеивали индейские и турецкие коврики, которые вполне гармонировали с изрядно подержанной мебелью. Еще в комнате были камин, маленький рояль, китайская ширма и светильник на подставке из тикового дерева. Окна с решетками были занавешены золотой сеткой. В открытом окне, выходящем на юг, виднелось фруктовое дерево. Скрип, который издавал кренящийся от ветра беленый ствол, сливался с грохотом вечеринки.

Внушительный блондин откинулся на спинку парчового кресла и задрал ноги в тапочках на скамейку. Правая рука сжимала в кармане пистолет.

Его экзотическая подружка нервно слонялась по комнате, слышалось тихое бульканье и позвякивание колокольцев в ушах.