– Это ребенок моего сына, – говорила она, и мне непонятно, отчего ты скрываешь это.

Я не выдержала и разрыдалась, и рассказала ей обо всем.

Она слушала меня молча.

– Я устала лгать и скрывать то, что было на самом деле.

Она не была удивлена, только сказала:

– Я не думала, что ради моего сына ты столько испытаешь, и терпеть будешь. Он еще хуже, чем я о нем думала прежде, но это мой сын, и он остался единственным у меня.

Мы не расстались после моего признания, страхи оказались напрасными, кажется, стали еще ближе.

– Мой внук родится здесь, тебе никуда не нужно уходить, – сказала она в тот вечер, на прощание.

Вдохновленная всем случившимся, и видя, как Софья страдает от одиночества, я решила ей во всем признаться. Если даже она окажется не так великодушна, как княгиня Анна, то поймет, отчего я к ней охладела.

Я так и сделала. Она разрыдалась. У нее еще не было детей, и она от этого страдала.

– Не бойся, -успокоила я ее, – я не заберу его у тебя. Он никогда не признает моего ребенка. Ему нужна Москва, а не безродная девица.

– Но я не об этом, – пожаловалась она. – Все так несправедливо. Отчего мужи наши так глухи и жестоки, только не нужно меня жалеть, – вспыхнула вдруг она.

– Я не хочу этого. Мне не нужен князь, я никогда не смогу поверить ему, но мне с ним придется оставаться до конца.

Слезы брызнули из глаз ее, такого отчаяния трудно было себе представить.

В Твери оставалось только женское царство, мужчин почти не было вовсе. Но после этих тяжких разговоров жить стало легче. Княгиня Елена после смерти своего ребенка замолчала и отправилась в монастырь. Но ей некого было винить в том, что произошло. Константин оставался один, что-то в нем окончательно надломилось. Он и прежде мало был похож на отца и братьев. А возможно их погибель и его желание выжить сделали свое дело.

Одно оставалось неизменным, он все время пытался примириться с москвичами. И насколько я любила княгиню, настолько и радовалась тому, что в свое время ее сын не стал моим мужем, и все-таки я носила его ребенка, я оставалась в Твери слишком близко от него. Хотя многое переменилось, и мне было значительно легче, чем прежде жить в этом мире.

Моя дочка родилась холодным осенним вечером, ближе к ночи. В небе сверкали молнии, и громыхал гром. Княгиня Анна была со мной, прибежала Софья, она давно не держала на меня зла, она вообще ни на кого и никогда не держала зла. Князь даже и не заглянул в покои, но меня это не удивило и не сердило вовсе. Он, вероятно, никогда не простит мне того, что я назвала отцом моего ребенка другого. Словно тогда у меня был какой -то выбор.

Глава 8 Дочь князя

Девочку назвали странным именем Вилена. Так хотелось Софье. И я стала замечать с самого начала, что она привязалась к ребенку, больше, чем я сама. И тогда страшная мысль возникла в душе моей. Я поняла, что буду для девочки худшей матерью. А это в нашем роду было обычным делом. Московская и Тверская княгиня даст ей значительно больше и сможет ее защитить, я же не могла ни того, ни другого. Мне с ребенком даже податься было некуда.

Нет, я должна была подумать о ней, прежде всего. Если она станет нищей, как я буду жить на том или этом свете. Сначала я поговорила об этом с княгиней Анной. Она казалась спокойной.

– Ты доставишь много бед им обеим, если передумаешь, – предупредила она меня.

– Я не передумаю, – был мой ответ. – Случайностью было то, что не Софья, а я родила этого ребенка. И это можно изменить.

Это же самое я повторила и ей, когда мы снова встретились.

– Это твой ребенок, с тобой девочке будет намного лучше, она может надеяться на лучшее.

– Но как же ты? – с ужасом в голосе воскликнула она.

– Я с самого детства оставалась в таком одиночестве, мне легче это пережить. Может быть, я просто недостаточно любила этого ребенка.

Но я думала, что мне теперь предпринять? Уехать в монастырь? Но этого мне хотелось меньше всего. Оставалась только Кострома. Теперь я знала, что если в этом мире где-то есть для меня место, то именно там. Я была уверена, что там меня примут с радостью.

Еще несколько дней я пробыла в Твери. Но я понимала, что больше никогда не вернусь назад. Ни разу в те дни с Константином я не виделась. Да и не хотела этого. Я только упрекала себя за то, что прежде была так глупа и так доверчива.

Княгиня Софья напряженно на меня взирала, она боялась, что я могу передумать и остаться. Поздно было менять что-то и отступать назад – слишком поздно. Я знала, что если и станут жалеть о своем решении, то позднее. Пока только я одна знала, что это был самый последний день в Твери. На душе не стихала тревога, и я отправилась в храм

В тот самый момент, когда я туда вошла, князь его стремительно покинул. Он даже и не скрывал своей ярости. Прежде я могла бы, и обидеться на него, теперь это было даже смешно. Молилась я долго, словно это была моя последняя молитва. Но я понимала, что слишком задержалась в чужом мире. Мне необходимо было уйти.

И наступил пасмурный рассвет. Я бесшумно покинула дворец, ни с кем не попрощавшись, захватила с собой только самое необходимое. От князя, как оказалось, мне вообще ничего не было нужно.

И в самые первые часы своего путешествия верхом, я поняла, что мир значительно больше, чем принято было видеть его из Твери. И в нем было много мужчин, хотя смогу ли я поверить хоть одному из них, после всего, что было пережито, я не знала этого тогда.

Леса тянулись бесконечной стеной, и не было им конца и края. И я не могла забыть того уюта и мир, к которому была привязана больше, чем хотелось.

Глава 9 В новом мире

По дороге я решила не останавливаться. Хотелось просто взглянуть на этот мир. Тучи рассеялись, и россыпи звезд были теперь вокруг. Вдалеке кричали какие-то птицы. Но мне совсем не было страшно, только очень одиноко. Мне хотелось, чтобы рядом был хоть кто-то, пусть это будет близкий или дальний человек, все равно. Но я оставалась только наедине с самой собой, нигде и никого не было.

О ребенке в тот миг я старалась не думать, потому что это было самое горькое и страшное из всего, что совершено было мной в этой странной жизни. Но надо было все начинать сначала в полном одиночестве.

На рассвете я натолкнулась на нескольких всадников. И потом, когда мы разъехались, мне стало дурно. Я сошла с коня, а потом ничего уже и не помнила.

Очнулась в каком-то строении и никак не могла вспомнить, что произошло, и где я нахожусь, все это казалось сном, но я не могла больше проснуться, потому что уже не спала. Сначала мне показалось, что кто-то вернул меня снова в Тверь. Но я вскоре почувствовала, что это совсем иной мир. Но я боялась спрашивать о том, в каком мире нахожусь. Незнакомая женщина заговорила со мной сама.

– Воевода Дмитрий нашел тебя в чистом поле, он говорил, что ты хотела в Кострому отправиться, но захворала по дороге. Они вернулись и подобрали тебя без чувств, туда бы не довезли, вот тут и оставили.

Она говорила еще что-то, но я поняла только, что те всадники вернулись