Я внимательней пригляделась к нему. Огромное такое существо в равной степени напоминающее как моего мужа, так и лохматого монстра из Карнаэла. Сидит, чуть сгорбившись, гипнотизирует немигающим взглядом костер. Сам угрюмый, расстроенный и… злой? Чем дальше, тем веселее, ага. Нет, ну понятно, почему я тихо бешусь, у меня паршивое самочувствие и несанкционированный приступ ревности, а его-то что не устраивает?

Рядом с Арацельсом бесшумно опустилась на землю веданика и, скромно сложив на коленях руки, уставилась на меня. Он вздрогнул, мельком взглянул на нее, после чего снова повернулся ко мне. Хотел что-то сказать, но передумал и, мрачно качнув головой, начал медленно подниматься. Ну да, да! Меня перекосило: ведь эта зараза раскрашенная так близко села, что прижалась боком к его бедру. А вот что на этот счет подумал Хранитель?

Сейчас узнаем! Я резко подалась к нему и схватила его за растрепанный рыже-белый хвост. Мужчина не менее резко наклонился вслед за волосами. Откуда в моем теле на эту выходку силы взялись, история умалчивает. Впрочем, хватило их ненадолго, поэтому я буквально стекла обратно в бережные объятья корней дриддерева и… моего супруга. Ну, надо же, снизошел-таки до прикосновений!

— Что ты творишшшь?! — у, какое знакомое шипение, аж слух радует. Удивительно, что дурой не обозвал для полного комплекта.

— Поговорить надо… — я перевела дыхание, чувствуя, что переборщила малость со своими выкрутасами. Лежать мне надо, как тяжело больному, и не рыпаться. Глядишь, к утру состояние нормализуется. Так сказали Иргис с Лемо, наложив на меня какие-то исцеляющие заклинания. Без их помощи я б тут еще и от боли корчилась. А так… сижу вот, смотрю в чуть светящиеся красно-желтые глаза мужа и с опозданием отмечаю, что золота в них гораздо больше, чем раньше. Не внутреннее солнце под черным зрачком, а внешний диск. И он… как-то подозрительно широк. Вот черррт!

— Ну?

Моргнув, я с облегчением отбросила мысль о гипнотическом воздействии со стороны Арацельса и потянула за кончик его растрепанного хвоста, который все еще сжимала в побелевших пальцах. Мужчина заметно напрягся, явно не желая наклоняться, но… все-таки сдался. Зато я к моменту его окончательной капитуляции уже снова успела разозлиться. Да что за поведение, в конце-то концов?!

— Если и дальше будешь от меня бегать… — зашипела ему в ухо, практически касаясь губами кожи.

Шепот требовал гораздо меньше усилий, а еще, я надеюсь, его не слышали все те, кто делал вид, будто им совершенно не интересно, что у нас тут происходит. Смерть с Райсом о чем-то беседовали, Лемо с Иргисом заканчивали восстановление охранных чар на поляне, Мая изображала пушистую статуэтку, застывшую в шаге от меня, а веданика… не, этой смущение чуждо. Она откровенно пялилась на нас, продолжая сидеть на изгибе толстого корня. На бледном лице ее плясали тени, смешиваясь с отблесками оранжевого пламени. Они отражались в блестящей черноте ее раскосых глаз и, надо заметить, выглядело это эффектно. Истинная ведьма! Рррр… Как же она меня раздражает… Ну, если так хочет посмотреть, пусть смотрит.

Я провела кончиком языка по краю заостренного белого уха, и, когда муж замер, чуть прикусила его мочку, после чего закончила свою фразу на пределе слышимости:

— Восстанавливать силы в дриддерево пойдешь не со мной, а со своей фиолетовой подружкой.

— Ты с ума сошшшла?! — он шарахнулся, невзирая на волосы, которые после его неожиданного рывка все-таки выскользнули из моей хватки.

Я разозлилась еще больше. А злость, как известно, придает силы.

— Так заметно?

— Ты несешшшь чушшшь!

— Брось… Думаешь, она тебе откажет?

Я шепчу, он шипит — отлично общаемся, ага. Если в этом лесу водятся змеи, как бы не заподозрили в нас конкурентов.

— Она? — его глаза расширились, пару мгновений он смотрел на меня в упор, а потом вдруг начал смеяться и, в порыве неожиданного веселья, наклонился низко-низко, чтобы обнять. — Проклятье! Заболтала ты меня, Арррэ! — резко отпрянув, рыкнул Хранитель. Посидел немного хмурый, полюбовался на огонь и снова заговорил, но теперь уже по-русски. А я и забыла о его лингвистических талантах. Удобно, однако… в целях конспирации: — Я страшен как смертный грех, Катенок, а ты еле-еле шевелишься. Как только подобные мысли в твою кудрявую головку закрались? Надо же… силы восстанавливать! Дурочка ты моя. Не иначе плохо соображаешь из-за магического отката. Прости. Я должен был об этом подумать, когда устраивал ту тренировку.

— А мне понравилось, — говорить шепотом было куда удобней, да и собеседник не возражал. — Я, между прочим, научилась зажигать синее пламя щелчком пальцев, правда, сейчас оно мгновенно гаснет, но главное ведь запомнить механизм, да?

Мужчина кивнул, потом, немного поколебавшись, протянул-таки руку и коснулся моего лица. Так нежно, легко… В то, что эти чуткие пальцы принадлежат когтистому монстру, сидящему рядом, верилось с трудом. Монстру… моему любимому монстру. Я чуть не замурлыкала, прикрыв глаза. От своей слабости, от его ласки, от треска веток в ночном костре и от его тихого голоса.

— Я сторонюсь тебя только из-за того, что боюсь навредить. Не притрагиваюсь, потому что безумно хочу обнять. Но тебе сейчас нужен покой и минимум движений, малыш. А мне… Мне надо хоть немного восстановить силы, иначе… — он замолчал.

— Что?

— Я могу сорваться. То, что мое тело застряло в таком жутком виде, действует и на сознание тоже. Да, я контролирую себя, но… сложно изголодавшемуся существу сохранять выдержку перед столом, полным различных блюд. А ты — самое сссладкое и желанное блюдо в этом меню, Арэ. Я не хочу рисссковать.

— Поэтому и не подходишь?

Арацельс чуть склонил набок голову и прищурился, глядя на меня:

— А ты думала по другой причине?

— Ну…

— Неужто приревновала? — у него было такое довольное выражение лица, что я тут же испытала большой прилив вредности.

— Тебе видней, ты же из нас двоих эмоции читаешь.

— Я сейчас тебя не читаю, Катенок. Это слишшшком… слишшшком тяжело. Читать и не попробовать, — как-то грустно улыбнулся супруг.

— Лучше бы попробовал, мне от подобных эмоций уже тошно. А так… и я свободна, и тебе сытный ужин.

— Проблема в том… — он замялся, отводя взгляд. А потом наклонился к моему виску и прошептал: — Я голоден не только в плане твоих эмоций, Арэ. Из-за связи Заветного Дара… ну… ты единственная на этой поляне, кто так на меня влияет. Короче, лучше мне держаться от тебя подальше, пока все не вернется в норму. Все… или хотя бы наше с тобой физическое состояние, — Хранитель одним рывком поднялся на ноги и, отступив от меня, добавил: — Кстати, если это все-таки была ревность, — его улыбка стала шире, открыв ровные ряды белых зубов с двумя парами внушительных клыков. — Должен тебя успокоить. На Веданик с нежного возраста накладывают не только сильнейшие заклинания молчания, но и "пояс целомудрия", благодаря которому они не способны к любви как в физическом, так и в платоническом проявлении. А еще очень сильный ментальный блок, не позволяющий считывать как их мысли, так и эмоции. Эти люди словно куклы, имеющие одну единственную цель — хранение знаний. Все человеческое им чуждо.