Шрифт:
Интервал:
Закладка:
пустой болтовней, призванной отвлечь мое внимание.. но Влад ловко обходит меня и принимается идти такими быстрыми и размашистыми шагами, что едва успеваю вовремя опомниться чтобы поспешить за ним.
Когда он доводит меня до самой комнаты и уже собирается возвращаться обратно к себе, я его окликаю.
Выражение лица, с которым он оборачивается, не иначе обреченное лицо мученика, которого вновь решили потерзать. Не давая мне сказать и слова, он опережает:
– Дженна. Я правда готов.. и больше всего хочу тебе сказать всю правду, которая только у меня есть. Ты – та, которая заслуживает ее больше всех остальных. Но поверь, есть в мире такие истины, которые человек принять просто неспособен без фатальных последствий для себя самого. Возможно, не сейчас, а быть может и никогда. Все, чего я хочу – это просто твоего благополучия.
– Как ловко ты прикрываешь ложь альтруизмом – щурюсь я – впрочем, как всегда.
– Мне жаль, что ты так считаешь – вновь сухой, безучастный тон – но, увы, сейчас я никак не могу этого опровергнуть. И не в силах заставить тебя изменить свое мнение.
Пауза:
– До завтра.
– До сегодня – машинально поправляю я – уже скоро рассвет.
Влад как-то неопределенно кивает, поворачивается и теперь уже гораздо более твердым шагом стремится прочь. Уверена, если окликнуть его сейчас – он даже не обернется.
В комнату я захожу в крайне противоречивых чувствах. Книгу, что все это время прижимала к груди – кладу на ближайшую тумбочку, дабы не забыть завтра отдать сестре. Если она сама за ней придет первей – примирения за счет вещицы не получится.
Сажусь на кровать и устало смотрю на закрытую дверь.
Теперь уже и Влад сам не отрицает, что у него есть какая-та тайна? Причем тайна достаточно серьезная
(..но поверь, есть в мире такие истины, которые человек принять просто неспособен без фатальных последствий для себя самого..)
и видимо, сугубо личная, раз он не хочет рассказывать о ней.
Однако, ведь Локид и говорил про какую-то серьезную тайну, там, на крыше..
И если это оказалось правдой, то с чего ему лгать на счет всего остального?
-2-
Я не понимаю, что мне удалось-таки заснуть, пока не просыпаюсь от какого-то навязчивого стука.
Тук-тук-тук.
С ужасом решаю, что вновь возвратились эти стуки, как понимаю – что это обычный стук в дверь. В мою дверь.
И с каждым стуком они становятся все более настойчивыми.
Тук. Тук. Тук-тук.
– Да-да.. – мямлю – сейчас.
Я с трудом встаю с кровати и, мельком глянув в окно, замечаю, что по крайней мере гром и молнии, наконец, завершились. Однако, солнце не пришло им на смену. Как и всегда, замок окружает пейзаж тумана, сырости и серости.
Опять сложно сказать во сколько я проснулась.
Но когда открываю дверь и вижу на пороге Валентина, понимаю, что скорее всего уже очень и очень поздно. Едва ли бы дворецкий стал приходить ко мне в семь утра.
– Добрый день, мисс – смущенно бормочет он, явно чувствуя себя неловко от того, что ему пришлось меня поднять на ноги.
От меня между тем не укрывается, что он говорит «день», а не «утро».
– Кушать готов. Сегодня лиловая гостиная – на улице мокро.
Я киваю, все еще туго соображая из-за того смехотворного количества сна, а главное – его временного промежутка:
– Ага.. спасибо, Валентин. Я сейчас подойду. И.. остальные уже встали?
– Все встать, мисс. Ждать вас.
– Черт возьми – и тут, вспомнив про сделку, повторяю уже с чувством – черт возьми! Валентин, Грэдиш приезжал? Мужчина, гость?
– Гость нет, мисс. Хозяин ждать гость.
– Хорошо – облегченный вздох против воли вырывается изо рта – передай им, что я скоро буду.
Умыться и причесаться стараюсь настолько быстро, насколько это вообще возможно. Между тем, от меня не укрывается факт, что будить, почему-то, меня пришел именно дворецкий, а не кто-то из «моих», как то обычно происходило.
Что, у них слишком много дел или они так же утомились этой бессонной ночью, как и я, и их «встать и ждать вас, мисс», заключается лишь в том, что они растеклись в форме инфузорий уже не на своих кроватях, а на креслах гостиной?
Может, именно из-за бессонной ночи, а не из-за мокрой террасы, мы едим в замке? Где тепло, а главное много кресел, где можно продолжить демо-версию сна?
В любом случае, быстро все сделав, выбегаю из комнаты – лишь в последний момент заметив книгу Милли. И то, только потому, что она лежала на тумбе возле двери – как все-таки я продуманно ее сюда вчера положила. Точно бы ведь забыла!
Беру ее под мышку и выбегаю в холл.
Оборачиваюсь, на мгновение дезориентировавшись.
Так.. лиловая гостиная. Та комната, в которую Антон отвел меня в самый первый день приезда. Кажется, это.. второй этаж..
Тук. Тук-тук.
Вздрагиваю и оборачиваюсь.
У-у-у..
Теперь я уже не могу списать это на дворецкого или на стуки в дверь. Я в холле одна – и больше нет никого. Однако..
Тук-тук-тук.
Однако стуки продолжаются. И это не те стуки, которые были вызваны Валентином. Эти другие – глухие, совсем глухие, и опять будто бы..
Это те же самые стуки.
У-у-у..
Вновь подхожу к колонне, хотя совсем этого не хочу. Теперь кажется, что стуки идут именно оттуда. Приникаю к ней ухом..
Тук.
Чувствуя себя полной идиоткой, стучу в ответ.
Тук.
Пауза. После чего целая барабанная дробь, будто бы пробудившегося из-за моего стука нечто:
Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук…
Я ошарашенно отскакиваю, но будто бы влекомая вчерашней магнитной силой, тут же притягиваюсь к колонне обратно. Прикладываюсь ухом и опять стучу.
Тук.
В ответ: У-у-у..
Чувствую, что тело вновь перестает принадлежать мне. Я будто бы наблюдаю за своими действиями со стороны. Внимательно вслушиваюсь, и вот мои пальцы вновь поднимаются и касаются холодной поверхности колонны:
Тук-тук.
– Клад ищешь?
От голоса совсем рядом я вздрагиваю и подскакиваю на месте. Резко оборачиваюсь, едва не выронив книгу из рук. Лео хохочет и чуть склоняет голову, позволяя рыжим кудрям чуть закрыть лицо:
– Доброе утро, соня – кивает на колонны – нашла что-нибудь?
– А?
На мгновение мне кажется, будто бы он тоже что-то слышал и теперь мы оба об этом знаем. Знаем, что надо – нет, не надо – просто НЕОБХОДИМО найти источник этих стуков, источник стонов, их надо найти, надо идти за ними, надо, надо, надо..