Невооруженным глазом был виден кратер, забитый старой лавой. Луис ждал картинки с радара.

И она действительно оказалась там — дыра в скрите, перевернутая воронка, ведшая вверх (вниз!) сквозь кратер горы Олимп. Она была слишком мала, чтобы через нее могло пройти ремонтное оборудование Мира-Кольца. Это оказался аварийный люк, но он был достаточно широк для «Иглы».

— Стреляй, — сказал Луис.

В прошлый раз Замыкающий использовал луч лазера в качестве прожектора, но на близком расстоянии его воздействие стало разрушительным. Летающее здание превратилось в светящуюся полосу с похожим на кометное ядром из кипящего бетона, а затем от него осталось лишь облако пыли.

— Ныряй, — сказал Ву.

— Луис?

— Здесь мы легкая мишень. У нас нет времени. Ныряй на двадцати «же». Мы сами пробьем себе дверь.

Пейзаж цвета охры выглядел словно крыша над их головами. Радар показывал дыру в скрите, готовую их поглотить, но с точки зрения всех остальных органов чувств это был только сплошной лавовый кратер горы Олимп, который мчался к ним на невероятной скорости, намереваясь их раздавить.

Ногти Каваресксенджаджока до крови впились в руку Луиса. Харкабипаролин, казалось, застыла словно в столбняке. Луис приготовился к удару.

Темнота.

С экрана радара исходило бесформенное молочное свечение. Где-то неподалеку сияли зеленые, красные и оранжевые звезды — огни на приборной панели.

— Замыкающий!

Ответа не последовало.

— Замыкающий, дай нам немного света! Включи прожектор! Нужно увидеть, что нам угрожает!

— Что случилось? — жалобно спросила Харкабипаролин.

Глаза Луиса приспособились к полумраку, и он смог различить, что она сидит на полу, обхватив колени.

В кабине включился свет. Управлявший полетом Замыкающий повернулся к ним. Он словно уменьшился в размерах, уже наполовину свернувшись в клубок.

— Луис, я больше не смогу это сделать.

— Приборами мы воспользоваться тоже не можем, и ты это знаешь. Включи прожектор, чтобы мы взглянули, что снаружи.

Кукольник коснулся приборной панели, и корпус перед кабиной окутал белый рассеянный свет.

— Мы в чем-то застряли. — Одна его голова взглянула назад, другая продолжала говорить: — В лаве. Температура снаружи корпуса составляет семьсот градусов. Пока мы были в стазисе, нас залило лавой, а теперь она остыла.

— Похоже, кто-то нас ждал. Мы все еще вверх ногами?

— Да.

— Значит, ускоряться вверх мы не можем. Только вниз.

— Да.

— Хочешь попробовать?

— Чего ты от меня просишь? Мне хотелось бы начать сначала, незадолго до того момента, когда ты сжег гипердвигатель...

— Ну, давай же.

— ...или до того, как я решил похитить человека и кзина. Вероятно, это была моя ошибка.

— Мы теряем время.

— Здесь некуда отводить избыточное тепло «Иглы». Если воспользуемся инерционными двигателями, окажемся всего на час или два ближе к тому моменту, когда придется уходить в стазис и ждать дальнейшего развития событий.

— Тогда не будем торопиться. Что показывает радар?

— Вулканическую породу со всех сторон, потрескавшуюся в процессе остывания. Сейчас увеличу поле... Луис? Примерно в шести милях под нами, под крышей «Иглы», — поверхность из скрита. И намного более тонкий потолок из скрита в четырнадцати милях над нами.

Луис почувствовал, что впадает в панику.

— Хмии, ты все слышал?

Ответ оказался неожиданным.

Послышался полный нечеловеческой боли и ярости вой. С шагодиска спрыгнул Хмии, закрыв лапами глаза. Харкабипаролин едва успела увернуться. Налетев на водяную лежанку, кзин перекатился через нее и рухнул на пол.

Бросившись в душ, Луис включил его на полную мощность и, метнувшись к водяной лежанке, подставил плечо под мышку Хмии, пытаясь его поднять. Тело кзина под шерстью было горячим.

Встав, кзин позволил затащить себя под поток холодной воды. Он поворачивался из стороны в сторону, омывая водой все части тела, затем присел, подставив под струи морду.

— Как ты сообразил? — наконец спросил он.

— Через минуту сам почувствуешь, — ответил Луис. — Запах паленой шерсти. Что случилось?

— Внезапно я понял, что горю. На приборной панели вспыхнули красные огни, и я бросился к шагодиску. Челнок все еще на автопилоте, если он не уничтожен.

— Возможно, придется это выяснить. «Игла» застряла в лаве. Замыкающий? — Луис повернулся в сторону кабины.

Кукольник свернулся клубком, засунув обе головы под живот.

Потрясение оказалось для него слишком сильным, и легко было понять почему. На экране в кабине виднелось отчасти знакомое лицо.

То же лицо, но увеличенное, смотрело из прямоугольника, где до этого было изображение с радара. Лицо напоминало сделанную из старой кожи человеческую маску, но не совсем. Оно было лишено волос, а челюсти походили на жесткие беззубые полукруги. Из-под нависшего лба на Луиса Ву задумчиво смотрели глаза.

— Похоже, вы лишились своего пилота, — сообщил им пришелец с кожаным лицом.

За бортом парила уродливая голова и похожие на дыни плечи защитника, напоминавшего призрак внутри окружавшего их черного камня.

Луис лишь кивнул в ответ. Потрясения следовали одно за другим и с разных сторон. Он сознавал, что рядом с ним стоит насквозь мокрый Хмии, молча изучая потенциального врага. Градостроители лишились дара речи. Если Луис верно понимал выражение их лиц, в нем было больше благоговейного трепета или восторга, нежели страха.

— Вы полностью в ловушке, — сказал защитник. — Достаточно скоро вам придется уйти в стазис, и вряд ли стоит обсуждать, что произойдет после. Мне это доставляет немалое облегчение. Интересно, смогу ли я заставить себя вас убить?

— Мы думали, вы все мертвы, — ответил Луис.

— Паки вымерли четверть миллиона лет назад...

Сросшиеся губы и десны защитника искажали согласные, но он говорил на интерлингве. Почему на интерлингве?

— ...их погубила болезнь. Ты был прав, предполагая, что все защитники мертвы. Но древо жизни живет и здравствует под Картой Марса. Иногда его обнаруживают. Полагаю, что именно здесь изготавливали эликсир бессмертия, когда кому-то из защитников требовались средства для какого-либо проекта.

— Где ты выучил интерлингву?

— Этот язык знаком мне с детства. Луис, ты меня не узнаешь?

Луису показалось, будто ему в живот воткнули нож.