— Вы имеете в виду вашего клона из девятьсот девяносто девятой формации? Естественно, вы — не он.

— Я имел в виду… он-то — гений. Его мозг способен удержать «души» путешественников. А я обыкновенный человек.

— В каждом из нас спит гений, хотя иногда очень глубоким сном, — меланхолично пошутил бритоголовый. — Вы не исключение. Но уверяю вас, вы справитесь. Тем более что вам не придётся использовать свою голову для размещения… гм… других «душ», как вы выразились.

Прохор недоверчиво глянул на гладкое безмятежное лицо главаря похитителей.

— Зачем же вы тогда возитесь со мной?

— Узнаете, всему своё время. — Бритоголовый кивнул блондину, и тот, цепко ухватив математика за плечо, повёл его из спальни.

Спустились на первый этаж коттеджа, свернули из холла налево, в тупике коридора по лестнице спустились ещё ниже, в подземелье, где располагались хозяйственные помещения: котельная, электрощитовая, для хранения инвентаря и другие.

Открыли одну из покрашенных в чёрный цвет дверей с номером 3, втолкнули Прохора в тёмную комнату. Щёлкнул выключатель, под потолком в углу загорелась трубочка лампы дневного света.

Это была комната для хранения рабочей одежды. Ни стульев, ни тем более кровати или другого лежака, чтобы посидеть, в ней не было.

— Жди, — сказал блондин, развязывая пленнику руки, вышел, закрыл за собой дверь.

— Мне надо в туалет! — крикнул Прохор запоздало.

— Терпи, — донёсся ответ.

В коридоре заговорили на два голоса, потом стало тихо.

Прохор огляделся, пошевелил специальные рамы с вешалками, на которых висели комбинезоны, фартуки, рабочие костюмы и даже прорезиненный балахон химзащиты. Сидеть и в самом деле было не на чем, а на голом бетонном полу не хотелось.

Тогда Прохор снял несколько костюмов, соорудил из них более или менее мягкое сиденье и сел, закрывая глаза и расслабляясь. Перед глазами держалась картина — лежащая без движения Устя, и успокоиться было трудно, сердце то и дело срывалось в галоп. Как спасти жену и остаться в живых самому, Прохор не знал.

Высидел он недолго, организм требовал опорожнения.

Он встал, стукнул в дверь кулаком несколько раз.

— Откройте, мне надо в туалет!

— Потерпишь, — донеслось из-за двери.

— Я тут схожу!

— Яйца оторву! — пригрозили ему.

— Как знаете, я предупредил.

Заскрипел в замке ключ, дверь открылась, пропуская знакомого бородача.

— Тебе приказали сидеть тихо! — Слово «тебе» он произнёс через букву «э». — Жить расхотелось?

— Если вы сейчас же не отведёте меня в туалет, я за себя не отвечаю!

— Ты у меня кровью зассышь! — Бородач ударил Прохора ногой, метя в пах, но математик уже собрался, будучи в последней стадии злости и возмущения, и ответил охраннику комбинацией блок-локоть-грудь-ухо, которой научил его Саблин.

Удары прошли! Бородатый Фуркад не ожидал от пленника сопротивления, считая его «интеллигентиком», и от последнего удара — в ухо — врезался головой в стояк с комбинезонами. Ошалело помотал головой, выругался, зверея, выхватил нож.

— Я т-тэбя зарэжу, как барана!

— Отставить! — раздался мрачный голос, и в помещении возник давешний блондин. — Выйди!

— Он меня ударил!

— Выйди, я сказал!

Бородач оскалился, сунул нож в чехол на ремне, бросил на Прохора многообещающий взгляд и вышел.

Прохор с облегчением разжал кулаки. Удача с ответной контратакой его не обрадовала, драться он не любил, а рукопашным боем, как его «брат» Прохор-одиннадцатый, занимался от силы два месяца, успев освоить только несколько приёмов. Мастером воинских искусств он себя всё равно не чувствовал.

— Идёмте, — прежним угрюмым тоном сказал блондин, выходя первым.

Его вывели наверх, подвели к двери, на которой красовался гипсовый писающий мальчик.

Прохор оглядел роскошный туалет с позолоченным (а то и золотым) унитазом, справил нужду, почувствовал подъём сил. Теперь можно было подумать о том, что его ждёт.

В коридоре его ждали двое прежних конвоиров. Фуркад держал в руке катушку липкой ленты.

— Стой спокойно.

Прохор понял, что ему собираются снова завязать глаза, отстранился.

— Не надо, я никуда не сбегу.

— Не выдрючивайся! — злобно прошипел Фуркад, дотронувшись до распухшего уха.

Блондин оценивающе смерил взглядом Прохора, глянул на кипящего от злобы напарника.

— Свяжи ему руки.

— Сначала глаза залепим.

— Не стоит, он понимает, чем рискует.

Прохору связали руки за спиной, повели на первый этаж, вывели через хозяйственный проход во двор усадьбы.

Двор представлял собой квадратный, очищенный от снега асфальтовый пятачок, окружённый беседками и скульптурами в стиле модерн. Поодаль располагался каменный куб под металлической крышей, имевший только дверь, рядом с которым стоял фургон «Континенталь». Всё это Прохор разглядел за пару секунд, несмотря на почти полное отсутствие освещения; горели лишь окна верхнего этажа коттеджа, бросая снопы света на утопающие в снегу постройки.

Его подвели к строению кубической формы, охраняемому двумя верзилами в чёрном. Блондин шлёпнул ладонью по двустворчатой двери, в одной из створок открылась дверца поменьше. Прохора взяли под руки с двух сторон и ввели внутрь строения.

Видимо, эта постройка раньше служила гаражом для сельскохозяйственной техники, от которой остался лишь мини-трактор.

Две стены загораживали стеллажи с инструментом и деталями от разных машин.

В центре помещения, отапливаемого двумя батареями, стоял необычного вида ослепительно-белый, ажурный механизм пирамидальной формы, внутри которого виднелся ещё один, с большим количеством граней, а внутри него просматривался ещё один, отсвечивающий золотом. В механизм было вделано деревянное кресло. Однако, несмотря на эту деталь, всё устройство живо напомнило Прохору эргион, только увеличенный в полсотни раз.

Осмотрев механизм, он обратил внимание и на окружавшие его металлические антенны, похожие на ветвистые оленьи рога.

В помещении находились трое мужчин: двое в серых комбинезонах возились с механизмом, с головой уйдя в работу, третий — тот самый бритоголовый — наблюдал за ними, поглядывая на экран компьютера, стоящий на специальной подставке. Когда в гараж ввели Прохора, он оторвался от созерцания какого-то чертежа и повернулся к пленнику, не спеша начинать разговор.

Прохор сглотнул, уже догадываясь, что за механизм он видит.

— Что это?

— Не догадываетесь? — усмехнулся бритоголовый.