как жаба, покраснела – и резко выпустила воздух. То, что делала с Кипом Кира, невозможно было оправдать даже с помощью самой извращенной женской логики. Если в этом имелся, конечно, злой умысел. Хотя уверяю вас, мальчишка даже в мыслях не имел возражать.

Но конечно, он мог и сам колдовать помаленьку.

«Нет, Гаррет. Я же сказал уже. Устройство для послушания отключено. И девушка дразнит его без всякого умысла. Просто оба действуют так, как положено в их возрасте. Можем мы перейти к делу? Прошу тебя».

– Валяй. Рассказывай. Легендарное существо?

Я занялся едой и пивом, особо сосредоточившись на последнем.

«Не исключено, что мы наткнулись на дракона».

Я разбрызгал соус. Дин рявкнул на меня. Я не обратил на это внимания.

– Нет! Ты надо мной смеешься.

«Ну, не обязательно такой, каким его описывают легенды. Не обязательно один из тех повелителей чешуйчатых рептилий. Однако некое сознание, которое ведет себя согласно традициям, хоть и незримо».

Когда я думаю о драконе, я представляю себе огромного громового ящера, который рвет все в клочья и устраивает пожары. Грандиозные пожары. Типа огромная рептилия – морской пехотинец.

«Это маловероятно».

– Драконов не бывает, – вмешалась Торнада, выступив в поддержку своего старого товарища по оружию, Гаррета. – Это фигуральное выражение, абстракция. Символ мысли. Только воплощенный.

Ион Сальватор просиял.

Будь я проклят, если этот малявка не имел на нее влияния.

«Я же сказал: я не обязательно имею в виду буквальное, мифическое огнедышащее существо. Таких почти наверняка не существовало. Выкиньте из головы сказочных драконов. Вспомните вместо этого такое понятие, как „девы-смертницы“».

– Умник, ты окончательно все запутал, – пробормотал я, набив рот мягким сыром. Очень пахучим. – Какие еще девы-смертницы?

«Их называли еще девами на заклание. Обычай, от которого ваши предки отказались сравнительно недавно. К повсеместной радости девиц нежного возраста».

– Девы на заклание… Что-то такое смутно брезжит. Но вспомнить не могу: если и слышал, то очень давно.

«Кое-кому из ваших давних предков пришла в голову светлая мысль убивать малолетних девственниц и хоронить их под воротами кладбищ – ну или по углам, или на подходах. Или над зарытыми кладами, которые они надеялись сберечь. Теория заключалась в том, что души девственниц будут настолько разъярены тем, что сотворили с их бренными оболочками, что никуда не уйдут и станут нападать на всякого, кто потревожит могилу. Или клад. Нам сейчас это может представляться лишенным разумных оснований, но факт остается фактом: все, включая убиенных детей, верили в действенность этих мер».

В наши дни над зарытыми сокровищами модно хоронить вампира.

– Как-то это расточительно, – заметил я. – Я хочу сказать, что маленькие девочки, как правило, вырастают в больших девушек. Почему не использовать вместо них тещ? Так и спокойнее, и ценные ресурсы сберегаются, и гражданский долг исполнен.

Тинни ткнула меня пальцем в бок. Затевать ссору она не могла, потому что, как и я, была занята едой, но все же напоминала мне, что у нее тоже имеется мать.

Если наши отношения имели какую-то перспективу, я бы предложил обратить этот палец в деву на заклание.

– Чего это ты хихикаешь, Гаррет? – поинтересовалась Торнада. – Ничего смешного. Очень даже мрачная история.

– Дамские пальчики, – пояснил я. – И не просто дамские, а моей жены.

– Все, он для нас потерян, – сообщила Торнада Прилипале. – Эта тварь угнездилась у него в голове, и он не способен думать о деле.

«Если бы эта тварь угнездилась у него в голове, он был бы гораздо разумнее, чем сейчас. Гаррет, отвлекись от своих брачных кошмаров. Компания Вейдера платит хорошие деньги. Нам необходимо их отработать».

Лицо моей возлюбленной сердито вспыхнуло. Однако она сидела с набитым ртом и сказать ничего не могла. Я сделал большой глоток «Вейдеровского отборного», и это немного успокоило мои несчастные нервы.

– Не можешь ли поделиться соображениями, которые привели тебя к столь тревожному выводу? Я хочу сказать, насчет дракона?

«Мне нравятся сложные задачи».

Покойник без особого труда объяснил свою мысль. Можно сказать, снизошел – он был весьма горд тем, как здорово все сложил воедино и разжевал каждую мельчайшую деталь мозаики. Это служило доказательством того, что он один способен положить каждую деталь на нужное место.

Суть его теории заключалась в том, что в незапамятные времена, еще до того, как в этих краях появились люди – возможно, даже до появления старших рас, – кто-то зарыл глубоко в отложениях ила что-то ценное, а потом водрузил поверх захоронения спящего стража. С тех пор поверх этого места нанесло еще толстый слой ила. И все оставалось тихо-спокойно до тех пор, пока до этого захоронения не докопались большие, злобные и голодные жуки, порожденные Кликой. А призраки представляли собой проекции сонных мыслей дракона, с помощью которых он пытался отогнать угрозу.

Только жуки не боятся призраков. Их страхи проще, и вообще ими движет лишь два инстинкта: есть и размножаться.

Пока Покойник наслаждался своей гениальностью, я поглядывал на Кипа.

Парень проглотил всю эту историю с начала до конца. Даже мистических способностей Киры не хватило на то, чтобы полностью загасить его интеллект.

Молодой человек, способный сохранить свою голову – хотя бы часть оной, – находясь под прессингом женщины из рода Тейтов, достоин восхищения.

– В ваших рассуждениях имеется слабое место, – заявил он. – Призраки беспокоят только людей.

У Покойника имелся ответ и на это. Как всегда.

«Люди – единственная разумная раса, прорывшаяся достаточно глубоко для того, чтобы дракон уловил и прочитал их сознания».

Спорить с этим никто не стал. Вполне возможно, никто просто не понял его слов. Синдж фыркнула. Я думал, она скажет что-нибудь о крысах, которых Джон Растяжка посылал туда, вниз. А Его Милость напомнил бы, что говорил только о разумных существах.

– Поняла, – только и сказала Синдж.

Чего?

– Кип, – вспомнил я, – мне нужно поговорить с тобой о способах осветить место размером с «Мир».

Но он был уже занят. Вряд ли он смог бы сосредоточиться надолго.

Я помню себя в подобном положении. Даже не столь давно.

77

К нам пришли гости. В дополнение к тем, что уже сидели в доме. Стук услышала одна Синдж.

Барат Альгарда и его восхитительная дочь, оба еще более растрепанные, чем Кип, присоединились к собравшимся. Из чего следовало, что их нужно приобщить к теме нашей беседы. А им в свою очередь – рассказать о том, что произошло вокруг «Мира» после моего ухода.

– Давайте, ребята, начните вы, – предложил я. – Все, что вы расскажете, наверняка даже вполовину не так трудно будет переварить по сравнению с тем, чем угощают здесь.