– Монсеньор…

– Я еще не закончил. Погибший прибыл в Лэ не один. С ним были трое слуг, которые сейчас в замке. Я должен знать, где они.

– Прошу прощения, – Никола шумно втянул воздух, – это касается господина Ракана или вас?

– Нас обоих, и не только. Капитан, я не могу вам приказывать, я вас прошу.

– Вы – мой король, – лицо офицера стало угрюмым. – Правильно ли я понял, что должен тайно убрать труп, а затем отыскать слуг и… и убить.

– Только найти. Остальное – мое дело. – Не хватало заставлять других расплачиваться за их с Альдо глупость.

– Монсеньор, ваши заботы – это заботы всех ваших подданных, и потом… Чтобы не было неожиданностей, троих должны убивать трое, а еще лучше – шестеро.

– Сначала их нужно найти.

– Найдем. Могу я увидеть труп? Возможно, я встречал этого человека.

– Конечно.

Они поднялись к Альдо. В комнате пахло кровью, и Робер распахнул окно. Никола мрачно отдал сюзерену честь и занялся покойником. Кровь вокруг раны загустела, превратившись в омерзительное желе. Какое счастье, что осенью нет мух.

– Я его никогда не видел, – Никола водрузил окровавленный плащ на место. – Я отдам распоряжения моим людям и сейчас же вернусь. Нам понадобятся мешки и топор.

– Постойте, капитан, – Робер взобрался на здоровенный сундук и дотянулся до висевшей на стене старинной секиры; зрение его не подвело, оружие было отменно отточено. – Топор не понадобится.

– Тем лучше, – очередной поклон, и Карваль исчез за дверью. Робер вздохнул и уселся прямо на сундук, стараясь не глядеть в сторону камина.

– Похоже, нам придется поработать мясниками.

– Что? – не понял Альдо. – Как это?

– Вынести труп тайком у нас вряд ли получится. Даже ночью. Придется по частям.

Сюзерен с тоской глянул на дело рук своих, но кивнул.

Глава 2

Талиг. Старая эпинэ. Замок Лэ

399 год К.С. 6-й день Осенних Ветров

1

Как называют того, кто убивает заимодавца, чтобы не отдавать долгов? А того, кто продает ковер вместе с вырытой под ним ямой? Один другого сто́ит! Эсператисты не признают клятв, вырванных силой или обманом, любой клирик простит Альдо нарушенное слово, зато взъестся на принца за участие в богомерзком гоганском обряде, и будет прав. Им и впрямь следовало держаться от ары подальше, а от «истинников» тем более – игры с магией до добра не доведут.

– Пора проверять караулы, – хмуро произнес Никола. Они не называли вещи своими именами, но это не меняло сути.

– Идем, – Робер достал подарок Мильжи и тронул пальцем холодную сталь. «Барсы» верили, что кровь притягивает кровь, а новая кровь смывает старую, поэтому на клинке лишь одна смерть, последняя, а воина за Порогом ждет только один враг. Эх, было бы так же и с совестью…

Иноходец со злостью сунул бирисский кинжал в ножны. Сегодня клинок будет доволен. После варастийцев и солдат Манрика – гоганы, из-за которых все и началось. Как заманчиво – свалить все на рыжих и почувствовать себя жертвой.

– Я с вами! – не терпящим возражения тоном заявил Альдо. Брови принца были сведены, Робер прекрасно знал это выражение: оно означало упрямство, упрямство и еще раз упрямство. Карваля передернуло, но он промолчал, предоставив объясняться с Раканом своему герцогу.

– Альдо, – вряд ли получится, но попробовать нужно, – мы с капитаном справимся. Нам уже приходилось убивать спящих, а тебе – нет.

Никола тоже не приходилось, но это неважно.

– А я могу все испортить? – усмехнулся Альдо. – Может, и так, но гог… Эти прицепились ко мне, а не к тебе. Плох тот король, который прячется за своего маршала.

– Как хочешь, – препираться дальше, что стегать дохлую лошадь. Кроме того, сюзерен прав, за все надо платить. И за пареную морковку, и за жареную курицу, и за собственную глупость и жадность.

Принц Ракан, герцог Эпинэ и капитан Карваль поднялись и, не глядя друг на друга, вышли.

Первый караул. В дюжине шагов от двери Альдо. Солдат на каждом углу понаставили – ни труп вынести, ни в гости заглянуть, а гоганы по замку разгуливают как хотят.

– Монсеньор, в Лэ все спокойно.

– Хорошо, теньент. Когда вас сменят?

– В три часа.

– Постарайтесь не уснуть!

– Как можно?!

Утром служанки придут прибираться, заподозрят ли они что-то неладное? Трупа у камина больше нет, вместо него на каменном полу в луже чесночной подливы валяются осколки блюда и куски баранины. Чтобы сбить с толку собак, вернее, не собак, а псарей, только из военных плохие уборщики, они могли что-то проглядеть. Та же секира – на ней теперь ни пылинки, хотя само по себе это ничего не значит. Скольких еще придется сбивать с толку, пока кошка-судьба не загонит их в сапог, как когда-то Клемента?

Пост на лестнице, посты на галереях, во дворе, у ворот, на стенах… Какой же Никола обстоятельный! Теньенты, капралы, солдаты – кто-то заспан, кто-то бодр, от кого-то несет луком, от кого-то чесноком, от кого-то дешевым молодым вином. «Все спокойно», «ничего подозрительного не замечено», «никто не входил, никто не выходил».

Они проверяли караул за караулом, неотвратимо приближаясь к конюшенному крылу, где Никола обнаружил гоганов. Оказывается, убитого в Лэ прекрасно знали – преуспевающий торговец шерстью из Сабве лет десять вел дела с графом Пуэном. Мятеж негоцианта не испугал, ибо война войной, а прибыль – прибылью. По крайней мере так счел графский управляющий, несмотря на тесноту, приютивший «господина Вукрэ» и его помощников. А сколько еще таких «негоциантов» разъезжают по талигойским дорогам, скупая не шерсть и вино, а чужие шпаги?

Конюшенное крыло было темным – слугам света по ночам не полагалось. Никола поднял фонарь повыше. Перед капитаном приплясывало и кривлялось желтое пятно, темнота пахла прогорклым маслом, переваренным гороховым супом, еще какой-то дрянью. Поворот, лестница, снова поворот.

– Здесь.

Единственная на весь коридор дверь, из-под которой выбивается полоска света. Гоганы не спят. Ждут старшего? Молятся? Хотя молиться в Талиге правнукам Кабиоховым запрещено, так же как ложиться в талигойскую землю. Можно подумать, покойник может выбирать.

– Придем позже? – в голосе Альдо сквозила надежда.

– Нет, раз не спят, то не уснут, пока не вернется главный.

Сюзерен ничего не ответил, просто постучал. Коротко и властно. Дверь открыли сразу. Стоящий на пороге человек был одет добротно и скромно, как и положено слуге достойного негоцианта. Может, гоган, а может, и нет.

– Господа, чем могу служить?

– Доброй ночи, – Альдо улыбнулся и пошел вперед, вынуждая хозяина посторониться. Замыкавший процессию Карваль заботливо прикрыл дверь. Робер не сделал ничего, хотя начинать предстояло ему – так решили они с Никола, – но сначала нужно оглядеться.

Небольшая клетушка, четыре свечи по углам, стол, стулья, койки, люди… Все трое. Обоим старшим лет по пятьдесят,