– Я могу узнать имя достославного? – Во имя Астрапа, зачем ему это?

– Блистательный может многое, но памяти не стоит нести лишний груз.

Если бы мы могли решать за нашу память, забывая и помня по своему желанию, но это невозможно.

– Монсеньор, – Никола, как они и договаривались, подъехал слева, – мы прибыли слишком рано.

– Нет, – условленные слова Робер произнес раздельно и четко, – мы приехали вовремя.

Они выстрелили одновременно: Карваль в молчаливого человека на пегом муле, Робер в своего собеседника. Иноходец попал, пистолет Никола осекся.

– Блистательные не могут нарушить слово, – Робер не видел лица гогана, но слышал голос – недоумевающий, растерянный, – не могут…

Новый выстрел. На этот раз пистолет послушался. Мул с мертвым всадником на спине захрапел и бросился в кусты, но поводья зацепились за колючие ветки. Обезумевшее животное билось и ревело, о гоганском мальчишке в суматохе как-то позабыли, а тот то ли спрыгнул, то ли свалился на землю и с диким криком бросился бежать. Вдоль оврага, а не в лес, дурень несчастный.

Нужно было стрелять, но пальцы Робера вцепились в поводья и не желали их выпускать. Никола тоже промешкал, но кто-то курок все же спустил. Любую подлость следует доводить до конца, иначе она останется подлостью, но потеряет смысл. Черная фигурка дернулась, на мгновение замерла и помчалась дальше, на радость ущербной луне. Ночная хозяйка была на стороне охотников – бледные светящиеся пальцы упорно тыкали беглеца в спину. Робер все-таки выстрелил, но сам не понял, попал или нет. До парнишки наконец дошло свернуть в тень. Никола вполголоса ругнулся, спешился и кинулся следом, за ним потопало трое солдат. Иноходец опустил пистолет.

– Монсеньор, – капрал из Агиррэ прятал глаза, – мулов тоже надо бы… Нечего им тут бродить, мало ли!

– Хорошо. – Где люди, там и мулы. Снявши голову, по волосам не плачут, а голову он снял в болотах Ренквахи. Семь лет прошло, а волосы все растут; у мертвецов всегда растут ногти и волосы.

В чаще грохнул выстрел, в ответ заржал чей-то конь, и стало тихо, словно ничего не случилось. Все спокойно, только черная кровь на бледной земле, следы копыт да призрачный бледный свет. Половина Луны, ночь то ли Флоха, то ли Гоха. Можно было спросить, но он не спросил, а теперь спрашивать не у кого. Дети Кабиоховы не вмешались, бросив внуков своих на произвол судьбы, впрочем, сыновей они тоже давным-давно оставили.

В зарослях затрещало, ветви раздвинулись, показался Никола. Один. С докладом он не спешил, но Робер понял и так: мальчишка с золотистыми глазами не сумел обмануть луну.

3

– Я его догнал, будете смотреть?

Робер покачал головой. Лес Святой Мартины. Лес смерти, глупости и предательства, лес судьбы…

Никола отдавал распоряжения, Повелитель Молний сидел в седле, глядя в бархатное небо. Малая Кошка стояла в зените, двенадцать разноцветных звезд сулили удачу и долгую жизнь родившимся. Должен же сейчас кто-нибудь родиться – жизнь не может уступать смерти.

– А ну, стой, чтоб тебя!

Короткий, оборвавшийся храп, мул с перерезанным горлом валится на бок, за ним второй, третий. А теперь всех в овраг – и двуногих, и четвероногих. Шорох, всплески, кто-то вполголоса выругался, фыркнула лошадь.

– Монсеньор, можем ехать.

– Благодарю, капитан.

– Не за что, Монсеньор. – Карваль поправил сбившуюся набок шляпу и неожиданно добавил: – Мерзкое дело. Я… я не слюнтяй какой-нибудь, но этот мальчишка… Вы не знаете его имени?

– Откуда? – махнул рукой Робер. – Да и зачем оно?

– Поминать, – просто сказал Никола. – Про других не скажу, может, они и за дело получили, а парень ничего не понимал. Такого грех убивать.

– Грех, – подтвердил Робер, – но его имени я не знаю, а Заката нам с вами так или иначе не миновать. Мы по уши в крови, и я – больше всех.

– Зачем вы так? – запротестовал Карваль. – Мы правы и перед Создателем, и перед Эпинэ.

– Правы?! – Закатные твари, кому он это говорит? Дураку, готовому четырежды сдохнуть за южное королевство, которого никогда не будет. – Никола, да из-за меня люди мрут как мухи! Я приношу беду.

– Не вы, – набычился Карваль, – ваши друзья. Как они заявились, так все и пошло вкривь да вкось. Монсеньор, пускай они убираются хоть в Олларию, хоть к кошкам, а мы останемся в Эпинэ. Оллару теперь не до нас – пусть грызется с Люра и этим, вашим…

– Это невозможно. – Робер сжал бока Дракко, и жеребец послушно двинулся с места.

– Но почему? – настырный капитан не отступался. – Вы должны думать о своих людях и о своих землях, а не о чужаке, утратившем все права на престол.

– Не хочу лгать, капитан, тем более вам, а правду сказать не могу, но вы во многом правы. Оставайтесь. Может быть, у вас с Пуэном что-то и получится.

– Монсеньор, – бедняга едва не свалился с коня, – как вы можете?! Я вас никогда не покину!

– А я не покину Альдо, – устало произнес Иноходец. – Не могу… Даже если бы хотел.

«Если бы хотел…» Он хочет, да кто ж его спрашивает? Семь лет назад теньент талигойской армии Робер Эпинэ мог стать хозяином своей судьбы – не стал. Как пошел за дедом, так и сейчас идет.

– Монсеньор, – Карваль уже совладал с собой, – я, конечно, всего не знаю, но появление ваших друзей перед битвой вряд ли было случайным.

– То есть?

– Для того чтобы Люра перешел на сторону Ракана, нужен был Ракан, вот он и появился.

– Может быть, – не стал спорить Иноходец.

– Все связано, – Никола потер рукой подбородок, – разве вы не видите? Уж не знаю, кому нужен этот ваш принц, но деньги за него платят бешеные, только этого мало…

Капитан даже не представляет, насколько он прав. Все связаны со всеми, все мешают всем, все губят всех.

– Что вы предлагаете?

– Поговорить по душам с проводниками. Пусть скажут, как это они подгадали прямиком к битве.

Разрубленный Змей, ведь чуял же, что не все так просто, да руки не доходили!

– Хорошо, – устало согласился Робер, – как только вернемся, разыщем эту парочку.

Они бы так и сделали, но бароны-контрабандисты исчезли, и никто не заметил, как, когда и куда.

Глава 3

Ургот. Урготелла

Талиг. Оллария

399 год К.С. 12-й – 13-й день Осенних Ветров

1

Личный секретарь ее высочества Юлии барон Дежу заявился в особняк на улице Жеребца сразу после ужина, о чем доложил вышколенный, как и все слуги дядюшки Шантэри, лакей. Господин посол тут же его отправил за важным гостем и со значением посмотрел на Ворона. Тот меланхолически пригубил «Змеиной крови» и расправил манжеты.

Что Алва думал об охоте, устроенной на него дочерьми Фомы, понять было трудно, но Марселя попытки принцесс выудить из озера луну