Но как бы ни обескураживали нас такие мысли, история идей показывает, что когнитивное отвращение – плохой ориентир для понимания реальности. Наука постоянно оскорбляла здравый смысл наших предков раздражающими открытиями, которые оказывались верными: шарообразность Земли, замедление времени с увеличением скорости, квантовая суперпозиция, искривление пространства-времени и, конечно, эволюция. Оправившись от первоначального шока, мы понимаем, что мультивселенная не такая уж и странность. Физики и раньше выдвигали аргументы в пользу ее существования. Другой тип мультивселенной – прямое следствие понимания, что пространство бесконечно, а материя в нем распределена равномерно; если это так, то число вселенных, усеивающих трехмерное пространство за нашим космическим горизонтом, бесконечно. Предположить нечто подобное заставляет и многомировая интерпретация квантовой механики, согласно которой разные исходы вероятностного квантового процесса (например, траектории движения фотона) реализуются в параллельных вселенных (благодаря чему можно построить квантовый компьютер, который будет одновременно оперировать всеми вероятными значениями переменных). На самом деле, мультивселенная – в каком-то смысле даже более простая версия реальности: если принять единственность нашей вселенной, нам придется дополнить элегантные физические законы произвольными оговорками о ее частном исходном состоянии и ее частных физических константах. Физик Макс Тегмарк (предложивший четырехуровневую классификацию вселенных) формулирует это так: «В конечном итоге вопрос сводится к тому, что мы считаем более расточительным и менее элегантным – много миров или много слов».

Если мультивселенная окажется наилучшим объяснением значений фундаментальных физических констант, это будет не первый раз, когда нас ошарашивают миры, которых мы не замечали прямо у себя под носом. Предшествующим поколениям пришлось проглотить открытие Западного полушария, восьми других планет, сотен миллиардов звезд нашей галактики (многие из которых имеют свои планеты) и сотен миллиардов галактик в обозримой Вселенной. Если разум опять противоречит интуиции, тем хуже для интуиции. Другой сторонник мультивселенной, Брайан Грин, напоминает:

~

Еще одно белое пятно, куда якобы можно поместить Бога, – «трудная проблема сознания», известная также как проблема субъектности, феноменального сознания или квалиа (качественного аспекта сознания)[1259]. Этот термин, первоначально предложенный философом Дэвидом Чалмерсом, – шутка, понятная лишь посвященным, потому что так называемая «легкая проблема» (отделить сознательные ментальные операции от бессознательного, определив, как они выполняются в мозге, и объяснив, как возникла такая возможность) – научный вызов, «легкий», примерно как излечение рака и полет человека на Луну: легкая проблема легка лишь в том смысле, что наука в принципе способна ее решить. К счастью, легкая проблема разрешима не только теоретически: мы уже серьезно продвинулись на пути к удовлетворительному объяснению. Для нас больше не тайна, почему мы воспринимаем мир как пространство, заполненное стабильными и объемными цветными объектами, а не как калейдоскоп пикселей на сетчатке, или почему мы получаем удовольствие от еды, секса и телесной целостности (и, соответственно, стремимся ко всему этому), а от социальной изоляции и телесных повреждений, наоборот, страдаем (и потому избегаем их). Эти внутренние состояния и типы поведения, к которым они ведут, бесспорно, результат биологической адаптации. По мере своего развития эволюционная психология объясняет подобным образом все новые типы нашего сознательного опыта, включая интеллектуальные пристрастия, нравственные чувства и эстетические реакции[1260].

Вычислительная и нейробиологическая основы сознания также не то чтобы ставят нас в тупик. Когнитивный нейробиолог Станислас Деан и его коллеги утверждают, что сознание функционирует как «глобальное рабочее пространство» или «область представлений», подобная классной доске[1261]. Эта метафора описывает способ, которым разные вычислительные модули сознания представляют полученные результаты в общепринятом формате, который могут «видеть» все прочие модули. К таким модулям относятся восприятие, память, мотивация, понимание языка и планирование действий; тот факт, что все они имеют доступ к массиву важной на данный момент информации (содержанию сознания), позволяет нам описывать то, что мы видим, приближаться к предметам и брать их в руки, реагировать на слова и поступки других людей, помнить события и планировать действия, опираясь на свои желания и знания. (Вычисления внутри каждого модуля, скажем осознание глубины благодаря сравнению сигналов от двух глаз или же осуществление последовательности мускульных сокращений, позволяющей совершить то или иное действие, напротив, имеют дело со своими особенными потоками входных данных, которые обрабатываются ниже уровня сознания, поскольку представлять их в общем виде нет необходимости.) Такое глобальное рабочее пространство реализуется в мозге как ритмичная, синхронизированная активность нейронных сетей, соединяющих префронтальные и теменные доли коры друг с другом и с теми зонами мозга, которые поставляют им сигналы восприятия, памяти и мотивации.

Так называемая трудная проблема – почему каждый, обладающий сознанием, субъективно ощущает так, а не иначе, почему красное выглядит для нас красным, а соль соленая на вкус – трудна не потому, что это сложная научная тема, но потому, что это ставящая нас в тупик понятийная загадка, точнее, целый набор головоломок. Соответствует ли мой красный твоему красному? Каково быть летучей мышью? Могут ли существовать зомби (люди, неотличимые от нас с вами, но у которых «нет внутри никого», кто мог бы что-то чувствовать)? А если могут, не может ли оказаться, что все, кроме меня, зомби? Будет ли обладать сознанием робот, неотличимый от живого человека? Мог бы я стать бессмертным, загрузив содержание своего сознания в облачное хранилище данных? И действительно ли транспортер из фильма «Звездный путь» телепортирует капитана Кирка на планетарную поверхность, или же он убивает его и затем создает двойника?

Ряд философов, к примеру Дэниел Деннет в книге «Объясненное сознание» (Consciousness Explained), утверждают, что трудной проблемы сознания вообще не существует, – это путаница, возникшая из-за нашей вредной привычки воображать гомункулуса, наблюдающего спектакль, который разыгрывается внутри черепа. Этот бестелесный воспринимающий субъект иногда покидает мой театр и пробирается в ваш, чтобы сравнить два красных цвета, или посещает летучую мышь и смотрит, какое кино показывают там. Именно его нет у зомби, и именно он то ли есть, то ли отсутствует у робота, именно он то ли может, то ли нет пережить телепортацию на планету Закдорн. Порой, когда я вижу, сколько неприятностей создает трудная проблема сознания, – чего стоит один только момент, когда консервативный интеллектуал Динеш Д’Суза тряс моей книгой «Как работает мозг» (How the Mind Works) во время дебатов о существовании Бога, – я испытываю соблазн согласиться с Деннетом: нам, наверное, действительно лучше отказаться от этого термина. Суть трудной проблемы часто понимают неверно: она касается не странных физических или паранормальных явлений вроде ясновидения, телепатии, путешествий во времени, предсказаний будущего или телекинеза. Для ее разрешения не нужно прибегать к экзотической квантовой физике, пошлым энергетическим вибрациям или другим трюкам в стиле нью-эйдж. И что важнее всего для нашего обсуждения, трудная проблема сознания не предполагает существования бессмертной души. Все, что нам известно о сознании, полностью согласуется с гипотезой, что оно обусловлено исключительно активностью нейронов.