— Тебе не кажется, что мы оба состаримся раньше, чем ты камень поставишь? — пробурчал Том. Кошка потянулась и, крадучись, подошла к нему, требуя, чтобы ей погладили спинку. — Станешь весь день болтать, так хорошего хода вовсе не найдешь. Почему ты не соглашаешься признать свое поражение, Базел?

— Я никогда не признаю поражений, — солидно ответил Гилл. — Я еще побью тебя, Том! — Он поставил белый камень на пересечение двух линий. — Вот увидишь!

Том фыркнул.

Взглянув на доску, Мэт решил, что шансов у Гилла немного.

— Мне надо не попасться гвардейцам и вручить письмо Илэйн прямо в руки Моргейз, — сказал себе вслух Мэт.

Да, держаться от них подальше. Особенно если они похожи на того жирного дурака. Свет, подумать только, он сказал им, что я Друг Темного! Или мне послышалось?

— Так ты до сих пор не отдал письма? — рявкнул Том. — Мне казалось, ты хотел поскорей от него избавиться!

— У тебя письмо от Дочери-Наследницы? — воскликнул Гилл. — Том, почему ты мне об этом не сказал?

— Извини, Базел, — пробормотал менестрель. Он сердито глянул на Мэта из-под густых бровей и дунул в усы. — Парень думает, будто кто-то так и рыщет вокруг него и хочет убить его из-за этого письма, поэтому я решил позволить ему говорить то, что он хочет, и не больше. По-моему, теперь ему уже все равно.

— А что за письмо? — спросил Гилл. — Она возвращается домой? И с ней Лорд Гавин? Надеюсь, оба они возвращаются. Я в самом деле слышал разговоры о войне с Тар Валоном, но сыщется ли где такой дурак, чтобы идти войной на Айз Седай? Ходят безумные слухи, дескать, Айз Седай поддерживают Лжедракона, появившегося где-то на западе, и используют Силу в качестве оружия. Но я сомневаюсь, что кого-то можно заставить воевать с ними, нет уж, увольте!

— Вы женились на Колин? — спросил его Мэт, и мастер Гилл опять вздрогнул:

— Да упаси меня Свет! Будь она моей женой, ты бы подумал, что гостиница принадлежит теперь ей!.. А какое это имеет отношение к письму Дочери-Наследницы?

— Никакого, — ответил Мэт, — но вы так долго разглагольствовали, что, по-моему, забыли о собственных делах. — Гилл поперхнулся, а Том громко хохотнул. До того как хозяин гостиницы смог заговорить, Мэт поспешил добавить: — Письмо запечатано. О чем оно, Илэйн мне не сообщала. — Том искоса поглядывал на Мэта и поглаживал усы. Не думает же он, что я признаюсь, что мы вскрывали письмо? — Но я не думаю, что она решила сейчас вернуться. Она намерена стать Айз Седай. Так я считаю.

Мэт рассказал Гиллу и Тому о своей попытке вручить письмо, опустив некоторые подробности, о которых им не нужно было знать, и сгладив пару острых моментов.

— Новые люди, — определил Гилл. — Офицер, по крайней мере. Готов биться об заклад. Они не лучше разбойников, я имею в виду большинство из них, кроме некоторых, с вороватыми глазами. Ты, вьюноша, подожди до вечера, когда сменятся гвардейцы на воротах. Сразу же скажи им имя Дочери-Наследницы, и если новый офицер тоже окажется одним из людей Гейбрила, немного наклони голову. Треснут тебя по лбу, только и всего, зато у тебя не будет больше неприятностей.

— Чтоб мне сгореть, если я так сделаю! Не стану глаза отводить или деру давать! Даже ради самой Моргейз! На этот раз я вообще не подойду к гвардейцам и на полет стрелы.

По крайней мере пока не узнаю точно, что наговорил про меня тот жирный индюк!

Игроки уставились на него, будто Мэт у них на глазах помешался.

— Как, Света ради, — спросил мастер Гилл, — ты собираешься войти в Королевский дворец, минуя гвардейцев? — Его глаза расширились, словно он что-то припомнил. — Свет, уж не собираешься ли ты… Вьюноша, тебе понадобится везение самого Темного, чтобы жизни не лишиться!

— Базел, о чем ты говоришь? Мэт, какую еще глупость ты удумал?

— Я везучий, мастер Гилл, — сказал Мэт. — Приготовьте хорошую еду к моему возвращению.

Поднявшись, он взял стаканчик и, крутанув, выбросил кости рядом с доской с расставленными камнями — на удачу. Пестрая кошка спрыгнула на пол и, выгнув спину, зашипела на Мэта. Пять костей остановились, каждая показывала по одному очку. Глаза Темного.

— Это либо самый лучший бросок, либо самый худший, — заметил Гилл. — Все зависит от игры, в которую играешь, вот так-то. Вьюноша, думаю, ты ввязался в опасную игру. Почему бы тебе не взять этот стаканчик с костями в общий зал и не потерять немного меди? Сдается мне, ты не прочь поиграть. А я прослежу за тем, чтобы письмо дошло до дворца благополучно.

— Колин сказала, чтобы вы прочистили водостоки, — вспомнил Мэт и повернулся к Тому, в то время как хозяин все еще хлопал глазами и бормотал что-то себе под нос. Менестрелю Мэт сказал: — Похоже, ставки равные, получу ли я стрелу в бок, пытаясь вручить письмо, или нож в спину, ожидая и бездействуя. Шесть за выигрыш и полдюжины за проигрыш. Главное, Том, позаботься, чтобы меня ждал обед. — Юноша бросил на стол перед Гиллом золотую марку. — Мастер Гилл, пусть мои вещи отнесут в нашу комнату. Если за нее надо заплатить больше, вы получите деньги. Будьте осторожны с тем большим рулоном, он почему-то страшно пугает Тома.

Когда Мэт, приосанившись, выходил из библиотеки, он расслышал, как мастер Гилл заметил Тому:

— Я всегда думал, что этот паренек — большой шалопай. Откуда у него золото?

Я всегда выигрывал, вот откуда, подумал Мэт мрачно. Сейчас мне нужно выиграть еще раз, и с поручением Илэйн — покончено. Это будет последнее, что от меня получит Белая Башня. Еще раз выиграть, и все.

Даже возвращаясь пешком во Внутренний Город, Мэт совершенно не был уверен, что его план сработает. Он должен сработать, если то, что узнал Мэт, было правдой. Но на истинность всего услышанного юноша положиться никак не мог. Он не пошел прямиком через овальную площадь перед дворцом, а бродил вокруг этого огромного сооружения по улицам, плавно огибавшим холмы. Золотые купола дворца, высокие и недоступные, сверкали на солнце, будто насмехаясь над юношей. Он обошел почти весь Внутренний Город и возвратился обратно к площади, когда вдруг увидел то, что искал. Крутой склон, густо пестрящий низкорослыми цветами, поднимался от мостовой к белой стене из грубого камня. Несколько ветвей лиственного дерева высовывались из-за гребня стены, и Мэт видел за ними кроны других деревьев в саду Королевского дворца.

Стену построили так, чтобы она выглядела как скала, подумал он, а по другую сторону — сад. Может быть, Ранд и не врал.

Быстро оглянувшись по сторонам, Мэт понял, что сейчас он один на этом участке изгибающейся улицы. Плавные повороты не позволяли видеть всю ее протяженность, поэтому надо было торопиться — какой-нибудь прохожий мог появиться в любой момент. Мэт полез вверх по склону на всех четырех конечностях, не обращая внимания на то, что его сапоги мяли и ломали красные и белые соцветия. Неотесанная, шероховатая поверхность стены была превосходной опорой, и Мэт легко продвигался вверх, цепляясь за впадины между камнями руками и уверенно ставя на выступы даже обутые в сапоги ноги.