Юноша только скользнул взглядом по роскошному — за него наверняка дали бы толстый кошель серебра — обрамленному бахромой ковру из Тарабона, расстеленному на полу. Он успел заметить, как закрылась одна из широких резных дверей. Высокий широкоплечий мужчина с мощной грудью, обтянутой зеленым шелком богато украшенного серебряным шитьем кафтана, пристально смотрел на дверь темно-синими глазами. Его черная борода была коротко подстрижена, над подбородком поблескивала седина. Облик мужчины выдавал человека безжалостного, привыкшего отдавать приказы.

— Да, великий господин, — произнес он неожиданно, и Мэт чуть было не разжал пальцы. Юноша подумал уже, что это и есть тот человек с глубоким голосом, но голос именно этого мужчины немногим ранее звучал испуганно и раболепно. Сейчас он говорил совсем другим тоном, и все же это был тот же голос. — Все будет так, как вы скажете, великий господин, — горько повторил он. — Я собственноручно отрежу головы трем девчонкам! Как только их настигну!

Он решительным шагом вышел из комнаты, и Мэт осторожно опустился на землю.

Несколько мгновений юноша сидел, скорчившись за рамой, увитой розами. Кто-то во дворце хотел смерти Илэйн, а заодно обрек на гибель и Найнив с Эгвейн. Да зачем, во имя Света, они отправились в Тир? Он не хотел бы быть сейчас на их месте.

Юноша извлек письмо Дочери-Наследницы из-под подкладки своей куртки и хмуро посмотрел на него. Может быть, имей он в руках это письмо, королева ему поверит? Мэт хорошо запомнил внешность одного из говоривших. Но времени отсиживаться в кустах не было. Нужно немедленно добиться встречи с Моргейз, тем более что бородатый может отправиться в Тир раньше, чем Мэт отыщет Моргейз. Но даже если она все узнает, нет никакой гарантии, что удастся остановить злоумышленника.

Глубоко вздохнув, Мэт ужом пробрался между двух розовых кустов, поплатившись за это только несколькими занозами и ссадинами от шипов, и двинулся по каменным плитам вслед за солдатами. Он держал письмо Илэйн на виду, прямо перед собой, чтобы была ясно различима печать золотой лилии, и думал о том, что надо будет сказать в первую очередь. Когда он крался к дворцу, то и дело, как грибы после дождя, появлялись гвардейцы, но сейчас Мэт прошагал почти через весь сад и не увидел ни одного. Он миновал несколько дверей. Не очень-то осмотрительно было бы входить без разрешения — гвардейцы вполне могли сначала прескверно с ним обойтись, а уж потом выслушали бы. Но только Мэт начал подумывать, не открыть ли следующую дверь, как она распахнулась и появился молодой офицер без шлема и с одним золотым бантом на плече.

Рука офицера молниеносно легла на рукоятку меча и обнажила сталь на целый фут, прежде чем Мэт успел сунуть ему под нос письмо.

— Капитан, Илэйн, Дочь-Наследница, посылает это письмо своей матери, Королеве Моргейз! — Юноша держал послание так, чтобы лилия была хорошо видна офицеру.

Темноглазый гвардеец быстро глянул по сторонам, словно остерегался кого-то, но при этом ни на миг не выпускал Мэта из виду.

— Как ты проник сюда? — Офицер не обнажил меч целиком, но и не вложил его обратно в ножны. — Элбер на посту у главных ворот. Он дурак, но никому не позволит шататься по саду.

— Это тот жирный балбес с крысиными глазками? — Мэт проклял свой язык, но офицер коротко кивнул, почти с улыбкой, однако ничуть не утратил бдительности и подозрительности. — Он так рассвирепел, когда узнал, что я — из Тар Валона, что не дал мне даже показать письмо или упомянуть имя Дочери-Наследницы. Да пригрозил, что арестует меня, если я не уберусь, поэтому пришлось влезть по стене. Я обещал, что вручу послание самой Королеве Моргейз, понимаете, капитан? Я обещал, а свои обещания я всегда выполняю. Видите печать?

— Опять это проклятая стена, — пробормотал офицер. — Ее должны были выстроить раза в три выше! — Он разглядывал Мэта. — Лейтенант гвардии, а не капитан. Я лейтенант Гвардии Талланвор. Да, я узнаю печать Дочери-Наследницы. — Его меч наконец скользнул обратно в ножны. Лейтенант протянул руку: — Дай мне письмо, и я передам его королеве. После этого я покажу тебе, как отсюда выбраться. Кое-кто будет не очень-то учтив, обнаружив тебя тут свободно разгуливающим.

— Я обещал передать письмо из рук в руки, — ответил Мэт. Свет, никогда не думал, что мне не позволят вручить письмо королеве. — Я дал обещание самой Дочери-Наследнице!

Рука Талланвора — юноша и заметить не успел — выхватила меч, и клинок коснулся шеи Мэта.

— Я проведу тебя к королеве, селянин, — тихо сказал офицер. — Но знай: я снесу тебе голову, ты и моргнуть не успеешь, если осмелишься даже замыслить зло!

Мэт нацепил на лицо свою лучшую усмешку. Слегка изогнутый клинок остро отточенным острием холодил шею.

— Я законопослушный андорец, — ответил он, — и верный поданный королевы, да осияет ее Свет. Что ж, если б я пробыл здесь эту зиму, то наверняка отправился бы вслед за лордом Гейбрилом.

Талланвор посмотрел на Мэта, плотно сжав губы, и в конце концов убрал меч. Юноша судорожно сглотнул, и ему захотелось ощупать свое горло, чтобы убедиться: пореза на коже нет.

— Вынь цветок из волос, — усмехнулся Талланвор, вкладывая меч в ножны. — Ты что, явился сюда за женщинами ухаживать?

Мэт вытащил звездоцвет из волос и последовал за офицером. Ну и дурак же я, воткнул цветок в волосы. Пора прекратить валять дурака.

Нельзя было сказать, что он шел следом за Талланвором, поскольку тот не сводил с Мэта глаз, даже когда шагал впереди. В результате получилась довольно странная процессия: офицер шел сбоку и впереди, но вполоборота к Мэту на случай, если тот попытается что-либо предпринять. Со своей стороны, Мэт старался выглядеть невинным, как дитя, плещущееся в ванне.

Ткачи по праву получили серебро за вытканные ими многоцветные гобелены, украшавшие стены; так же великолепны были и ковры, устилавшие полы из белой плитки даже в дворцовых коридорах. Золото и серебро сверкали повсюду, поблескивали узорами тарелки и блюда, чаши и кубки, стоявшие на ларцах и низких комодах из полированного дерева, которые были сделаны так же искусно, как и те, что Мэт видел в Белой Башне. Везде сновали слуги в красных ливреях с белыми воротниками и манжетами, и на груди у каждого красовался Белый Лев Андора. Мэт поймал себя на мысли о том, играет ли Королева Моргейз в кости.

Идея, рожденная в голове, набитой шерстью! Королевы не бросают кости. Но когда я отдам ей письмо и сообщу, что кое-кто у нее во дворце собирается убить Илэйн, то, держу пари, она подарит мне толстый кошелек!

Мэт позволил себе чуток помечтать, как хорошо быть лордом; безусловно, человек, раскрывший заговор злодеев, замышляющих погубить Дочь-Наследницу, может рассчитывать на такую награду.

Талланвор вел юношу по бесконечным коридорам и через множество внутренних дворов, и Мэт уже засомневался, что сумеет найти обратную дорогу без посторонней помощи, когда вдруг в одном из двориков увидел кроме слуг еще кое-кого. Прогулочная дорожка, обрамленная колоннами, огибала двор, посреди которого голубел овальный пруд с белыми и желтыми рыбками, плавающими среди стеблей и листьев белоснежных лилий и кувшинок. Мужчины в ярких одеждах, вышитых серебром и золотом, и женщины в широких платьях, сшитых еще более искусно, прислуживали даме с золотисто-рыжими волосами, которая сидела на невысоком парапете, опоясывающем пруд, водя по воде тонкими пальцами и печально глядя на рыбок, поднимавшихся к ее руке в надежде получить корм. Кольцо Великого Змея украшало средний палец ее левой руки. Высокий смуглый мужчина стоял у нее за спиной, и красный шелк был почти не виден под золотыми листьями и завитками, вышитыми на его камзоле, но взор Мэта притягивала именно эта женщина.