Чет написал Сиднею Гриллеру, первой скрипке и руководителю ансамбля, письмо с восторженным отзывом. Гриллер пригласил его приходить на репетиции в любое время. Это было началом долгих дружеских отношений между семьями Гриллера и Нимица. Квартет иногда проводил свои репетиции в гостиной дома Нимицев, а Сидней и его жена Хонор купили дом в одном квартале от Нимицев. Адмирал, всегда бывший большим любителем детей, стал почти родным дедушкой для их маленькой дочери Кэтрин.

Старший Нимиц сочетал интенсивную работу с активной общественной жизнью. Кроме того, что он работал в саду, занимался устройством дома, проводил текущие ремонтные работы, адмирал стал укладывать пол на недостроенной мансарде. Миссис Нимиц занималась готовкой, стиркой, уборкой, отвечала за текущие расходы, шила себе одежду. Адмирала постоянно приглашали выступать на публичных церемониях. Он был почетным членом знаменитого Богемского Клуба.

Семья Нимицев жила в постоянном потоке людей. Почти каждый вечер они принимали кого-нибудь дома, если сами не были у кого-нибудь на приеме. Они ходили на большинство концертов Симфонического оркестра Сан-Франциско, время от времени посещали спектакли, оперу или кино, присутствовали на крупных спортивных соревнованиях в университете. При этом они находили время, чтобы сидеть с детьми молодых Нимицев.

Днем 6-го ноября 1948 года Джоан положили в больницу. Ее свекровь записала в дневнике Нимицев: «Сегодня оказался тот самый день! Сара Кэтрин появилась на свет в 7:40 вечера, все прошло благополучно. Сперва я подумала, что молодой отец разочарован, но его радость, что Джоан в безопасности и что с дочкой все в порядке, перевесила все сожаления. Я счастлива, что моя маленькая внучка носит мое имя! Это честь для меня». Адмирал оставил запись, что ребенок весит 6 фунтов 13 унций [3 кг 90 г].

В 11:30 утра в День Благодарения 25 ноября Нэнси приехала в дом на: Санта Барбара Роад, совершив в одиночку путешествие на автомобиле через всю страну, посетив по дороге в Беркли семью Лея в Коронадо. Через пару дней бабушка Нимиц, измотанная уходом за детьми и внуками, помощью мужу, приемом гостей, сдалась. Оставив Нэнси ухаживать за своим отцом, она отправилась в госпиталь Оак Кнолл для обследования и недельного отдыха.

Для только что приехавшей Нэнси было гораздо более очевидно, чем для остальных, что адмирал Нимиц был несчастен. Вся его деятельность проистекала исключительно от скуки. После многих лет, в течение которых он нес большую ответственность, сталкивался с трудными проблемами, принимал молниеносные решения, ему было трудно вынести несерьезность его нынешних занятий. Чтобы придать им ореол значимости, он очень точно их планировал. Вскоре после приезда Нэнси, например, он предложил совершить занимательную экспедицию в бухту Дрейка, где сэр Фрэнсис Дрейк, как считается, ремонтировал свои корабли в 1579 году. Все согласились на это предложение, и тогда адмирал сказал: «Мы отправляемся в 11:05».

В 11:05 Нимиц сидел на стуле в прихожей в своей фетровой шляпе и с тростью, лежащей поперек колен. Он был крайне раздражен, что не все были готовы. Прогулка началась через четверть часа, но для Нимица, привыкшего к пунктуальному исполнению его приказов, это опоздание казалось по меньшей мере тремя часами. Весь день для него был испорчен. Своим мрачным настроением, которое так и не смягчилось, он почти что испортил день и всем остальным.

К его огромной неудовлетворенности жизнью, которую он вел, Нэнси относилась как к одной из слабостей его характера. Она определяла ее как «жгучую потребность иметь достойное его личности занятие, неспособность найти его самостоятельно, и холодную ярость по отношению к тому, что в чем-то не отвечало его усилиям».

По иронии судьбы, адмирал Нимиц имел все, что когда-то считал необходимым иметь для того, чтобы быть счастливым. Он и Кэтрин были в добром здравии. У них был дом, который они любили. Впервые за 15 лет их дети были рядом. Появлялось все больше внуков, чтобы скрасить их старость. Некоторые из его сослуживцев вышли в отставку и поселились по соседству: Чарльз Локвуд в Лос Гатосе, Келли Тернер в Монтерее, Раймонд Спьюенс в Пеббл Бич.

Были и другие причины быть довольным. Его зять Лей был повышен в чине до кэптена. Сержант Козард, которого он воспринимал почти как члена семьи, приехал в Калифорнию, чтобы водить служебную машину адмирала. Со времени работы в Вашингтоне он сохранил привычку к пунктуальности. Тогда он добился, что все экспедиции, выполняющие его приказ, точно фиксировали время отправления и прибытия.

В январе 1949 года министр Салливан послал свой персональный самолет в Монффетфиелд в Калифорнии, чтобы доставить адмирала Нимица для участия в церемонии инаугурации президента Трумэна. В Вашингтоне Нимица с удобствами разместили на яхте министра «Секвойя». В день инаугурации, 20-го числа, он сидел на президентской трибуне, наблюдая как мистер Трумэн приносит присягу. На последовавшем параде Нимиц сидел в машине Салливана, который был маршалом 6-го дивизиона. В машине были также Билл Хэлси, адмирал флота, и ушедший в отставку Арчер Вандегрифт, который был первым офицером морской пехоты, возведенным в чин четырехзвездного генерала.

Вечером этого же дня адмирал Нимиц присутствовал на приеме, который президент давал в картинной галерее. Он записал в своем дневнике: «През. Трумэн был очень сердечен, увидев меня, и взял меня за обе руки. Он был ярким и бдительным, не поддающимся усталости, которая была очень заметна на лице миссис Т». После краткого посещения инаугурационного бала и встречи в Кэррол Армз с техасскими кавалерами, которые приехали из Сан-Антонио для участия в параде, Нимиц отправился в аэропорт и в полночь улетел. В аэропорту Моффет Фиелд, где он приземлился в полдень следующего дня, его встречали Пейдж и Козард.

Четверг 10 марта 1949 года оказался для адмирала Нимица днем очень загруженным и, по крайней мере в одном отношении, очень важным. Он записал в своем дневнике:

Миссис Нимиц вспоминала о том, как она узнала о поездке в Кашмир: