дуб, все еще скрытый длинной лунной тенью, отбрасываемой Зданием 93. Он подбежал к нему, подпрыгнул, чтобы ухватиться за нижнюю ветку, подтянулся, забрался еще чуть выше и, укрывшись за стволом дерева, занял выжидательную позицию. Он вынул «Лес Баер», его холодная тяжесть принесла физическое успокоение. Прижавшись к стволу, он взял под прицел погрузочный док.

Тридцать секунд.

Но затем, когда стали истекать последние секунды, Пендергаста снова стали одолевать сомнения. Вдруг он излишне усложняет ситуацию и переоценивает Озмиана? Возможно, у магната был простой план: выйти через заднюю дверь. Если бы он именно так и поступил, Пендергаст не только упустил бы свой шанс, но оказался бы весьма уязвим в этом своем положении на ветке дерева, особенно если Озмиан действительно планировал зайти с тыла и застрелить агента с заросшего холма.

Десять секунд.

К лучшему или худшему, правильно или неправильно, но Пендергаст сделал свой выбор. Железный прицел был обращен на металлическую дверь, его плечо упиралось в ствол, он выжидал, пытаясь успокоить свое дыхание.

54

Винсент д’Агоста — связанный и поникший — с торчащим изо рта кляпом наблюдал за Озмианом, спокойно восседавшим на стуле напротив него. Этот мужчина — дерганый и беспокойный до прибытия Пендергаста — теперь являл собой саму уверенность. Закрыв глаза, он сидел, сложив руки на коленях, его опиравшаяся на спинку деревянного стула спина была идеально прямой. Казалось, он медитирует.

Д’Агоста обвел взглядом все большое неотапливаемое помещение. Было так холодно, что кровь, вытекшая на металлический стол из головы Лонгстрита, уже успела замерзнуть. Комнату освещали три ярких прожектора, установленные в углах и дистанционно управляемые.

Ум лейтенанта начал лихорадочно работать. Он жестоко упрекал себя за легковерность: не только потому, что угодил в ловушку, но и потому, что злился на Пендергаста и отказался взглянуть на ситуацию так, как указал агент. Лонгстрит уже умер — это была жуткая, мучительная смерть. А теперь из-за его оплошности Пендергаст тоже может погибнуть.

Единственное, что сейчас поглощало д’Агосту сильнее, чем самобичевание, это ненависть к Озмиану и жажда мести, пылавшая внутри него, словно раскаленная добела печь. Но какие бы варианты действий он ни рассматривал, каждый раз он сокрушенно понимал, что находится в совершенно беспомощном положении. Все теперь зависело от Пендергаста. Озмиану это с рук не сойдет. Он недооценивал Пендергаста, как и многие до него — и этим многим данное ошибочное суждение стоило очень дорого. И о чем он только думает? Пендергаст не будет убит — это просто абсурд. Все это скоро кончится. Совсем скоро. Д’Агоста повторял это про себя, как мантру: уже скоро…

Прошло несколько минут, а затем Озмиан пошевелился. Он открыл глаза, встал, поднял руки и сладостно потянулся. Пройдя к столу, на котором было разложено его снаряжение, он проверил свой фонарик и убрал его в карман, сунул нож за пояс, проверил пистолет, убедился, что тот заряжен, и спрятал его, не забыв и о дополнительной обойме. Затем он повернулся к д’Агосте. Его взгляд был решителен и сосредоточен. Д’Агосту подобное спокойствие магната нервировало.

— Давайте мы с вами сыграем в небольшую игру, — сказал Озмиан. — Давайте посмотрим, смогу ли я за пять минут до того, как начну преследование, предсказать шаги вашего друга.

Он сделал шаг, затем еще один. Рука его оперлась на металлический стол.

— Начнем?

Чувственная улыбка тронула уголки его губ. Разумеется, д’Агоста не смог бы ответить ему, даже если б захотел.

— Итак, вот мое первое предположение: ваш партнер не направится марш-броском к Зданию 93. Он не из тех, кто станет убегать.

Еще один задумчивый виток вокруг стола.

— Нет. Вместо этого он решит немедленно ринуться в атаку. Он решит застать меня врасплох, когда я выйду из этого здания.

Озмиан сделал еще один круг почета. Несомненно, он был весьма доволен собой, подумал д’Агоста. Он задался вопросом, насколько этому придурку понравится получить пулю.45 калибра от Пендергаста. Пожалуй, это станет самым большим сюрпризом в жизни магната.

— Итак, ваш друг совершит разведку периметра этого здания. Довольно быстро он обнаружит задний выход. А затем заметит, что петли двери чистые и смазанные, — он прервался. Д’Агоста смотрел на него глазами, полными ненависти. — Естественно, он придет к выводу, что я подготовил эту дверь в качестве своего пути отхода. Он удовлетворится этим решением и будет ждать моего появления.

Казалось, ему до ужаса нравился отвратительный звук собственного голоса.

— Как думаете, лейтенант? Вы еще следите за моей мыслью? — он коснулся пальцем подбородка. — А знаете, что? Я не думаю, что он будет ожидать меня у задней двери. Знаете, почему? — он возобновил свою медленную ходьбу по помещению. — Будучи человеком умным, он решит, что смазанные петли — это уловка. Он подумает, что я смазал их, чтобы ввести его в заблуждение, а сам выйду с другой стороны, — Озмиан сделал еще несколько задумчивых шагов. — И что же он тогда предпримет? Правильно, он атакует меня у парадного входа!

Самодовольный урод издал тихий смешок.

— Ладно, мы остановились на том, что он будет следить за парадной дверью. Но какой стратегии он будет придерживаться? Каждый охотник знает, что крупная добыча обычно не ожидает атаки сверху. Например, лучший способ охоты на оленей — это дожидаться жертву, заняв позицию на дереве.

Снова медленные шаги.

— Люди похожи на оленей. Они не привыкли смотреть вверх. Итак, агент Пендергаст вскарабкается на большой иссушенный дуб перед входом — тот расположен просто прекрасно и к тому же укрыт глубокой тенью. Я готов поспорить, что он уже взбирается на это дерево и наводит прицел на вход в ожидании моего появления.

Никакая логика, какой бы изощренной она ни была, — думал д’Агоста, — не сможет спасти задницу этого сукиного сына. Пендергаст всегда будет на шаг впереди него. Эта тварь продержится не более пяти минут.

— Поэтому мой ход будет таков: я выйду с заднего входа, обойду здание справа и застрелю засевшего на дереве агента.

Невеселая улыбка.

— Если мои рассуждения верны, ваш напарник будет мертв через, — он сверился с часами, — две минуты и двадцать секунд.

Он остановился и склонился над столом над отрезанной головой и замороженной лужей крови.

— Но я надеюсь, что ошибаюсь. Надеюсь, что ваш друг умнее, чем я о нем думаю. Если моя охота закончится слишком рано, я очень сильно разочаруюсь.

Он повернулся, охлопал себя сверху вниз, проверив все свое снаряжение в последний раз,