Это наводит на мысль, что кому-то нужна была стрельба друг в друга.

Так же, как она нужна была и в Останкино.

А как иначе объяснить «штурм» «Белого дома», если оттуда никто не стрелял?

Рассуждая потом на тему, почему так долго продолжался «штурм» Дома Советов, Д. А. Волкогонов заявил: «Сил на подавление мятежа было задействовано немного, и его подавление несколько затянулось из-за стремления пролить как можно меньше крови»[2776].

Какое поразительное лицемерие!

Особенно если учесть, что обстреливаемый со всех сторон Дом Советов не отвечал на выстрелы.

К тому же факты свидетельствуют: парламент готов был капитулировать уже к 10.00.

Около 9.45 в кабинет А. В. Руцкого, где в это же время находился и Р. И. Хасбулатов, вошел руководитель «Интерфакса» В. Терехов. Александр Владимирович обратился к нему с просьбой связаться с Кремлем и передать готовность «Белого дома» начать переговоры. Руководитель «Интерфакса» сразу же позвонил В. С. Черномырдину. Тот заявил, что ни о каких переговорах речи быть не может. Речь может идти только о капитуляции[2777]. Обитателям «Белого дома» предложили сложить оружие, поднять белый флаг и выходить из здания через 20-й подъезд[2778].

А. В. Руцкой воспринял это требование «с явным облегчением» и предложил В. Терехову, взяв на себя роль парламентера, первому выйти из здания с белым флагом. Выполнить эту роль ему не удалось. Когда он спустился на первый этаж, какие-то вооруженные люди сначала положили его на землю, затем предложили вместе с другими лежащими на полу перейти в подвал. В результате, по мнению В. Терехова, из этой договоренности ничего не вышло[2779].

Однако дело заключалось совсем не в этом.

Сразу же после разговора с В. С. Черномырдиным в одном из окон Дома Советов появилось белое полотнище – знак капитуляции[2780].

Поэтому если бы Кремль действительно не желал дальнейшего кровопролития, руководители «штурма» должны были дать команду прекратить стрельбу. Между тем именно в этот момент она приобрела еще более ваварский характер.

«Вдруг, – пишет Р. С. Мухамадиев, – помещение, в котором мы сидели, словно взорвалось. Под ноги поющих женщин упало знамя какой-то республики (в зале заседаний Совета Национальностей висели знамена всех республик, входящих в Российскую Федерацию). Люди, стоявшие в проходах, пригнули головы, присели на карточки. Кто-то ахнул, кто-то вспомнил Бога. Поначалу я подумал: на крышу упала бомба. Действительно, чтобы зашаталось здание, занимающее целый квартал, надо думать, нужна невесть какая сила. Я посмотрел на часы. Они показывали 9 часов 45 минут 4 октября 1993 года»[2781].

Но это была не бомба. Это около 10.00 по зданию парламента начали стрелять из танков.

В газетах того времени можно встретить утверждения, что «армейские подразделения ответили огнем танков» только после того, как «мятежники открыли стрельбу по правительственным войскам»[2782].

Между тем никто из Дома Советов до этого не стрелял, а, по плану, с обстрела танками должен был начаться его штурм. Почему же события стали развиваться по другому сценарию? Г. И. Захаров обвиняет П. С. Грачева в том, что он якобы прислал танки «только к обеду»[2783]. В действительности танки появились в столице утром, но без боеприпасов. Их подвезли позднее[2784]. А когда танки были обеспечены снарядами и двинулись к «Белому дому», на их пути встали люди.

С. Н. Бабурину удалось перехватить следующий радиоразговор между танкистами:

– «Меркурий»… «Меркурий»… Я – «Марс». Слышишь?

– Слышу, мать твою… Говори… (семиэтажный мат).

– Товарищ командир…. танки вышли на Кутузовский проспект. Но двигаться трудно… На улице народ.

– … выполняй приказ… (ругань).

– … товарищ командир, люди не дают двигаться, встали поперек дороги…

– Какие люди?! Сказано тебе: выполняй приказ (ругань).

– Женщины, ветераны с орденами и медалями на груди, дети, товарищ командир. Продвигаться… невозможно.

– Вперед… Тебе же говорят: вперед (ругань). Ветеранов вместе с их орденами, мать их так…

– Танкисты остановились, двигаться они дальше не могут…, женщины легли поперек дороги, бросаются под танки. Говорят: «Не пустим, там наши дети…!»

– Дави. Дави их (такая ругань, что ушам своим не веришь). Заодно скажи им, что их детей уже нет в живых…

– Ведь с меня спросят…

– Дави, говорят тебе… Женщина ли, ветеран ли, таракан ли какой-нибудь… вперед, в душу, в Бога мать. Понял?

– Понял, товарищ командир.

– Приходится давить и топтать. На то и танк, майор. Давайте быстрее, быстрее… Недаром вам за день двухмесячную зарплату обещали!

– Понял, товарищ генерал[2785].

Через некотрое время шесть танков Таманской дивизии вышли на Калининский мост и, как пишут очевидцы, «около 10 часов» открыли огонь по «Белому дому»[2786].

Таким образом, кто-то очень не хотел, чтобы «штурм» Дома Советов закончился «малой кровью». Не поэтому ли и начали его не с танкового обстрела? Не поэтому ли и танки начали стрелять после того, как парламент выбросил белый флаг?

Слыша разрывы снарядов, Р. С. Мухамадиев обратил внимание на то, что они раздавались с регулярностью в семь минут[2787]. На протяжении 30–40 минут стрельба велась без перерыва[2788].