- Ты не кончил,- заметил Тигран.

- Со мной это редко бывает. Я не сексуально озабоченный.

- Я на это и рассчитываю, что ты не будешь изменять мне с другими!

- Я помню, чей я друг,- равнодушно сказал Малыш.

Тигран посмотрел на него с подозрением. Или показалось?

- Расскажи, Тигранчик, о себе и о Ломике, – ленивым, спокойным голосом попросил Малыш, – Говорят вы любовники? И сейчас тоже?

У Тиграна в буквальном смысле отвисла челюсть, он изменился в лице, как будто почернел, из красивого моложавого мужчины превратившись в обрюзжшего, пожилого.

- Откуда ты это знаешь?

Он больно ухватил Малыша за руку и тряхнул.

- Кто сказал тебе!

- Вас видели Пьер и Принц на свидании. Потом они обсуждали это, а я услышал. Я тогда еще жил у Пьера. Видишь ли, они не стеснялись меня, считали меня глухонемым, еще тупее, чем собачка Пьера.

Малыш сказал правду. Все так и было. Просто тогда он не придал значения этому подслушанному разговору, услышав сквозь сон обрывки фраз, язвительные высказывания, безудержный смех и матерные обсуждения. Он и не понял тогда, о ком шла речь, да ему было и все равно. Но теперь он все вспомнил, и все понял.

- Они решили молчать из уважения к господину Ломику,- добавил Малыш осторожно.

- У-у-у, ненавижу и Пьера, и Принца,- прорычал Тигран и тихо застонал, раскачиваясь и простирая руки к небесам.

Малыш смотрел на это с интересом и даже с некоторой жалостью.

- Ради бога, ты не трепись об этом, мальчик, – попросил Тигран горячо, – Я сейчас расскажу тебе все.. Ведь мы любили друг друга. Сначала он ухаживал за мной. Я был твоего возраста, как ты сейчас, и несколько дичился. Я всегда был гей, но воображение мое рисовало иного любовника – молодого, миловидного, спокойного в быту и ласкового в постели. Поэтому я несколько лет отвергал ухаживания господина Ломика, встречался с другими. Но он был настойчив. Он сказал, что будет ждать столько, сколько мне потребуется. И ждал. Я работал под его началом в этом же гей-баре, Ломик с большим уважением относился ко мне, назначил администратором.

А потом я узнал страшные подробности его жизни. В ранней молодости Ломик жил с любовником. Он тогда был весел и красив, нормальной комплекции, с обычным мужским голосом и целыми глазами. Но однажды он попал в руки негодяев, которые решили покарать его за то, что он был гей. Они жестоко избили его и наиздевались над ним. Облили лицо кислотой, в результате чего Ломик был изуродован и потерял один глаз. Поэтому он и носит накладную бороду и повязку на лице. Подонки истерзали его, отбили половой член, его пришлось потом ампутировать. Ломик стал бесплодным, превратился в евнуха, поэтому, с годами, очень располнел, голос его изменился. Он долго не мог оправиться, а потом получил инвалидность еще по ряду заболеваний – последствий этого надругательства. Все это мне рассказал Ангел, который упрекнул меня в черствости, в том, что отвергаю ухаживания такого серьезного человека и путаюсь с легкомысленными мальчишками-проститутками, которые отдаются мне за стакан пива, а сами сквернословят за спиной.

И тогда я посмотрел на Ломика другими глазами, увидел его прекрасную, исстрадавшуюся душу. Он старше меня, некрасивый, такой нелепый в своей пассивной роли. Он пережил огромную трагедию, остался инвалидом, однако полностью посвятил себя гей-любви, все свои деньги вложил в гей-бар, который, кстати, не приносил тогда такой прибыли, как сейчас. И я сказал ему – да. Мы были счастливы почти десять лет. И я очень горд, что меня полюбил такой замечательный человек. И сам я любил его тоже!

- А что теперь? – спросил Малыш завороженно – его всегда возбуждали подобного рода рассказы, и он зауважал взаимные чувства этих двух людей.

- А теперь...,- Тигран грустно улыбнулся и вздохнул, – как бы тебе сказать… А, скажу, как есть! Он постепенно охладел ко мне! Завел другого, более молодого. Вызвал к себе из столицы спортсмена-массажиста и содержит его. Он уже пожилой человек, вот и ищет новых острых ощущений. Я его не осуждаю. Мы сохранили хорошие отношения. Теперь я стал свободен. И, поскольку ты мне давно нравишься, я решил попробовать устроить свою личную жизнь с тобой. Может, на этот раз повезет? Как ты считаешь?

Малыш не знал что ответить. Как всегда, ему было удручающе грустно, когда он был наедине с Тиграном.

Он понимал теперь, что Ломик – любовь Тиграна на всю жизнь. А быть рядом с Тиграном для того, чтобы тот просто не был одинок… Малыш был уверен, что достоин лучшего, чем всю жизнь быть на вторых ролях.

- Расскажи, Малыш, кто у тебя был первый, раз уж у нас сегодня разговор на такие интимные темы, – попросил в свою очередь Тигран.

- Ничего интересного или приятного, – поморщился Малыш, – сплошная беда. Но я могу рассказать. Я воспитывался в детском доме. И как то попал в приемную семью. Мне было тогда тринадцать лет, у них был еще семнадцатилетний сын. Он не обрадовался моему появлению, но в целом ко мне неплохо относились, мне даже временами казалось, что у меня действительно появилась семья. Родители как-то оставили нас на неделю, уехали по делам всвязи с похоронами бабушки. Все время, пока их не было, этот парень продержал меня в подвале, где хранилось вино, насильно поил этим вином и неоднократно насиловал. Я был хрупким, невысоким и не мог отбиться. К тому же он привязал меня к плотницкому столу. Потом, конечно, все раскрылось. Сынка закатали в дурку. Он, кстати, там до сих пор. А я еще долго ходил к психотерапевтам, когда меня вернули в детский дом. Больше, Тигран, меня не отдавали в приемные семьи.

- Значит, ты спровоцировал его! – с неожиданным цинизмом заявил Тигран, –

- Наверно… Только этот парень дрочил за обеденным столом и показывал свой член через окно прохожим. Родители все знали, но делали вид, что это нормальный и мальчик, просто гипер-сексуальный. В их семье были и раньше душевно больные. Поэтому они отчаялись иметь своих здоровых детей и взяли меня. Потом, я еще несколько раз в жизни попадал в ситуации, связанные с сексуальным насилием, но мне повезло, все обошлось, и я выжил. Поэтому, хоть меня, с одной стороны,