не давало ей выпустить оружие из рук. Завтра она придёт в школу, и всё повторится. Её рука снова поднялась.

– Не слушай их, Люба! – дрожащим голосом проговорил Кротов. – Они хотят тебя подставить.

Ангелина быстро пошла на неё.

– Стой… – прошептала Люба.

– Стой! – крикнул Кирилл Петрович, сорвавшись с места.

– Ты ведь не будешь стрелять в старую подругу? Я всё прощу. Дай игрушку.

Она уверенно протянула руку, чтобы отобрать пистолет.

Люба слышала, как хрустят льдинки и комки замёрзшей грязи под ногами Кирилла Петровича.

– Ты меня предала! – крикнула девочка и, зажмурившись, нажала на спусковой крючок.

В последнюю секунду она разглядела лицо Ангелины. В её наглых накрашенных глазах появился страх, самый обычный страх, какой бывает у кошки, когда она видит зверя покрупнее. И ещё одиночество, как у василиска, который выжег всё вокруг себя и ходит, бессмысленно выискивая жертву посреди голой пустыни…

Пистолет выстрелил.

Фаина

До этого дня она лишь смутно представляла себе, что такое усталость. Длительные роды изнурили её тело, природа швырнула её через весь космос, как астероид, и она в течение семи часов сгорала в атмосфере, теряя остатки сил, чтобы рухнуть в изнеможении на землю и дать начало новому живому существу.

Теперь её тело было чем-то вроде туманного облачка, расползающегося по больничной каталке.

– Мы вас оставим ненадолго в коридоре, а потом отвезём в палату, – сказала медсестра, укрывая её по шею одеялом.

Фаина моргнула.

«Мне всё равно, – думала она, ощущая, как её покачивает на волнах в невидимой лодке. – Только дайте поспать».

Она смотрела в потолок, но воспалённые глаза не желали смыкаться.

«Я забыла о чём-то важном. Что же я забыла сделать?» – каждая мысль её была словно пчела, застрявшая в меду.

Вдруг она внутренне рассмеялась над собой: «Забыла? Что ты могла забыть, глупая? Ты ведь только что родила!»

И сразу подумала, что, кажется, не видела своего ребёнка.

«Видела или нет? Неужели ты не помнишь?»

Она так разволновалась, что даже смогла высвободить из-под одеяла руку и зацепиться за край каталки.

В этот момент к ней подошла медсестра с каким-то рослым человеком в халате и маске.

– Ну как ты? Как? – пробасил незнакомец.

Фаина сощурилась и узнала мужа. Огромным усилием воли она улыбнулась.

«Нужно спросить его о ребёнке… Нет, не нужно. А вдруг…»

Пчёлы, залипшие в меду, высовывали лапки из сладкой патоки, но погружались ещё глубже.

Муж склонился над ней. Его глаза смеялись. Таким счастливым Фаина не видела его очень давно. Маска нелепо зашевелилась, когда он быстро заговорил:

– Я видел его! Держал на руках. Здоровый парень, только голый и кричит так, что стены трясутся.

«Значит, всё получилось, – умилилась Фаина и тут же вспомнила, как ей показывали ребёнка. – У нас родился мальчик».

Её повезли в палату, и она долго ещё смотрела на фонарные полосы на потолке, не в силах повернуться на бок.

Сон пришёл незаметно, и она глубоко задышала, словно спала первый и последний раз в жизни.

Ей снова снились море, греческие колонны и зелёные кипарисы. Она стояла на песчаной дороге, и маленькая фигурка медленно поднималась в гору навстречу ей.

– Привет!

Светловолосый мальчуган с зелёными глазами, лишь отдалённо напоминавший Кешу, который вызывал «скорую», когда Фаина начала рожать, стоял перед ней и улыбался.

– Кто ты?

– Я твой сын.

– Ты так быстро вырос? – спросила она, не веря.

– Нет, – весело помотал головой мальчик. – Просто так выглядит моя сущность. Тебе тоже не дашь и шести лет.

Фаина удивлённо посмотрела на свои маленькие ноги и платьице и поняла, что она снова стала маленькой.

– Когда я снова вырасту? – спросила она.

– Когда проснёшься. Пойдём купаться?

Фаина растерянно кивнула.

Они медленно шли по нагретой солнцем дороге.

– Ты будешь странным ребёнком, да? – грустно спросила она.

– Почему странным? – вновь рассмеялся мальчик.

– Ну ты ведь должен, наверное, стать пророком. Или ещё каким-нибудь чудаком – обычные дети просто так не снятся.

Он взял её за руку.

– Нет, я обычный ребёнок. Ты просто сильно устала за последнее время, и тебе так показалось.

– Обычный? Правда?

Он кивнул.

– Каким ты меня сделаешь, таким я и буду.

Перед ними возникло бескрайнее море, ласковое и тёплое.

– Я буду очень любить тебя, – сказала Фаина, улыбаясь, – я постараюсь сделать из тебя хорошего человека.

– Я знаю, – сказал мальчик и, подойдя, положил руки ей на глаза, – а теперь отдыхай.

Фаина проснулась и с удивлением посмотрела вокруг. Вся её кровать и стены были пронизаны золотым светом. В окно величественно и радостно глядело солнце. Его яркие лучи касались кожи и дарили забытое чувство блаженства.

«Не может быть… Четыре месяца темноты ещё не закончились…»

Дверь скрипнула, и в палату вошла медсестра, держа на руках свёрток.

– Уже проснулась? Доброе утро, мама!

Фаина удивлённо огляделась вокруг в поисках того, к кому обращается медсестра.

И в этот момент поняла, что всё только начинается.

Озеров

Кабинет заполнял солнечный свет. Долгожданное солнце, появившееся всего на несколько часов, пробивалось сквозь сломанные жалюзи и быстро нагревало здание.

Длинные тени