Тулузы мимо города в низовья Гаронны. Защитники предприняли две опасные вылазки против этих барж. Одна вылазка была предпринята на небольших лодках из-под западных стен Лунака; другая, около 100 человек под командованием Александра де Комона, прорвалась через мост Ло, через французский лагерь на противоположной стороне и вдоль северного берега реки. Баржи были захвачены и доставлены в город под носом у осаждающих. Это был выдающийся подвиг, но он был достигнут большой ценой. Французские солдаты, находившиеся к северу от моста, начали яростную атаку, поддерживаемую артиллерией, бившей ядрами, по воротам барбакана со своей стороны, как раз в тот момент, когда войска Александра де Комона пытались отступить через них. После нескольких часов боя, в ходе которого к сражающимся подходили подкрепления с тыла, французам удалось захватить ворота и пробиться на мост. Чтобы помешать им попасть в сам город, пришлось опустить порт-кулису на южных воротах. В результате отряду вышедшему на вылазку был отрезан путь к отступлению. Многие из него были убиты, другие, включая самого Александра де Комона, попали в плен. Ему пришлось заплатить за себя огромный выкуп, большую часть которого внес граф Ланкастер. Эта сделка была совершена почти сразу же, и Александр вернулся в гущу боевых действий через несколько дней после своего пленения. Возможно, более разумным, с точки зрения французских интересов, было бы подольше задержать его в плену, но пленники тогда были прежде всего ходовым товаром[816]. Битва на мосту Эгийона подняла моральный дух осаждавших, а также принесла хорошие деньги некоторым из них. Но в дальнейшем все пошло не так как им хотелось бы.

Глава XIV.

Эгийон и Креси 1346 г.

В начале февраля 1346 года Большой Совет всех светских и церковных магнатов Англии собрался в Вестминстере, чтобы обдумать предстоящую кампанию. Присутствовали также представители единственных оставшихся континентальных союзников Эдуарда III, фламандцев и бретонцев[817]. Но Эдуард III узнал пределы полезности своих союзников в 1340 году. В 1346 году было совершенно ясно, что предприятие должно осуществляться в первую очередь английскими войсками, а не субсидируемыми фламандцами, немцами или бретонцами, над которыми король мог осуществлять контроль лишь косвенно, а иногда и вовсе не мог. Это означало набор войск в английских провинциях в масштабах, доселе неслыханных для континентальной экспедиции. Это означало отправку всей армии, а не только скромного английского контингента, через Ла-Манш на реквизированных флотах, гораздо больших, чем те, которые понадобились Эдуарду III в 1338 и 1342 годах. Это означало снабжение армии и флота продовольствием и другими запасами со всей страны в течение нескольких недель, пока люди ожидали посадки на корабли на южном побережье Англии или маршировали по территории Франции, которую ее жители выжгли или опустошили от всех пригодных для использования запасов.

Из двухлетней субсидии, утвержденной Парламентом в 1344 году, сборы первого года были потрачены, а сборы второго года все еще поступали. Эдуарду III, как и Филиппу VI, пришлось прибегнуть к большим займам у своих подданных. В 1346 году произошел окончательный крах банка Барди во Флоренции, что стало страшным предупреждением для любого иностранного финансиста, который мог решиться ссудить деньги английскому правительству без гарантий. Король начал с церкви. В феврале 1346 года девяносто богатых церковников были обязаны предоставить принудительные займы на сумму около 15.000 фунтов стерлингов. Города также были обложены ссудами в процессе торга в каждом конкретном случае. В отношении других лиц Эдуард III действовал более жестоко. Иностранные священнослужители, получавшие бенефиции в Англии, почти никто из них там не проживавшие, были непопулярной и уязвимой группой, как в Англии, так и во Франции. Их представители были вызваны в Совет в начале марта, и им было предложено внести годовой доход на военные нужды Англии. Когда они отказались, Эдуард III сказал им, что все равно заберет их доходы. Выручка была передана за взносы наличными синдикату финансистов, контролируемому Джоном Уэзенхемом, оптовым бакалейщиком из Линна, который также некоторое время был откупщиком таможни. Люди его типа были непопулярны, но они пользовались растущим влиянием и властью в королевстве Эдуарда III по мере расширения амбиций и потребностей короля. В мае другой синдикат таких же дельцов, возглавляемый двумя лондонскими купцами, Уолтером Киритоном и Томасом Суонлендом, начал ссужать деньги правительству в еще больших масштабах, чем Уэзенхем, в обмен на обещание, что осенью им будет позволено взять таможню в свои руки. Они собирали необходимые средства у предпринимателей в Лондоне, Йорке и других городах, расширяя сеть финансовых сделок, достигавших английских провинций и увеличивая, подобно усилиям поставщиков, сборщиков налогов и рекрутов, число людей, привлеченных для поддержки кампаний  Эдуарда III[818].

Деньги были лишь частью проблемы Эдуарда III, и даже не самой большой частью. На самом деле ему было дешевле воевать со своими собственными подданными, чем платить герцогу Брабанта и ему подобным за то, чтобы они воевали со своими, при условии, что удастся преодолеть грозные административные трудности. Английский король, по-видимому, предполагал, что силы вторжения составят от 15.000 до 20.000 человек. Это не только в четыре или пять раз превышало число тех, кто переправился в Нидерланды в 1338 году. Это было больше, чем Эдуард III набирал ранее даже для войны против шотландцев. Чтобы собрать такие силы, он приступил к спорному эксперименту по введению обязательной военной службы, который готовился уже некоторое время. В течение предыдущего года правительство провело перепись светских землевладельцев. Они были классифицированы по доходам от 5 фунтов стерлингов в год и выше. Человек с доходом в 5 фунтов должен был служить в качестве конного лучника, человек с доходом в 10 фунтов — в качестве хобелара, человек с доходом в 25 фунтов — в качестве латника, человек с доходом в 1.000 фунтов — в качестве командира сорока латников и так далее. Предполагаемой целью этих мероприятий было обновление древней и обветшавшей системы набора войск для защиты королевства от вторжения. Но в феврале 1346 года правительство пошло дальше, как, возможно, оно всегда и планировало. Оно потребовало службы в соответствии с оценкой не только для обороны королевства от вторжения, но и в армии воюющей за границей. Те, кто не хотел или по возрасту или немощи не мог отправиться за границу, должны были найти себе замену или заплатить штраф вместо службы. Это был радикальный разрыв с прежней практикой. До сих пор принуждение имело лишь ограниченное место в комплектовании армий Эдуарда III, а среди военнообязанных — вообще никакого, что стало одной из причин, по которой оппозиция войне была сдержанной и краткой[819].

Принудительная закупка запасов зимой 1345–46 гг. стала самой крупной акцией такого рода,