Никто не мог обвинить его в гибели солдат, но он сам винил себя за это, и никакие оправдания не помогали перед совестью. Убей он предавших его последователей, и на его совести были бы только двенадцать человек, но из-за слабости характера и наивности он оставил их жить.

Король воспользовался его ошибкой и заставил пожертвовать куда большими жизнями солдат, преданных ему на сто процентов.

Лорд смотрел на шахматную доску, где чёрному королю поставил шах и мат белый слон, прикрытый белым королём, и белый конь.

Хотя в этом мире Виктор переименовал большинство фигур, но для себя он продолжал их называть по-прежнему.

Коснувшись указательным пальцем чёрного короля, он повалил его на стол, признавая поражение чёрных.

— Больше никто не заставит меня отправить своих солдат на войну, — сурово произнёс лорд, глядя на лежащую фигуру на шахматной доске.

* * *

В полдень следующего дня дворяне начали собираться на одном из холмов между двумя лагерями, где было обустроено переговорное пространство.

Деревянный подиум высотой в полметра и площадью с баскетбольную площадку, на которой установили длинный стол короля Армондэля, два трона с разных концов и кресла за их спинами.

Король Клойд прибыл первым, как побеждённая сторона, и расположился на подготовленном для него месте, а Маритас появился лишь через полчаса, показывая своё преимущество в этих переговорах.

Виктор, как и все мелкие дворяне, находился рядом с площадкой со стороны своего короля, ожидая начала. Ему не хотелось находиться здесь, так как он презирал обоих монархов и даже не пытался это скрыть, однако у него не было права отказаться.

Разглядывая их помпезные аристократические реверансы в сторону друг друга и ожидая, когда Клансар объявит свои требования, лорд разглядывал аристократов Армондэля с противоположной стороны, которые общались между собой с самодовольными улыбками на лицах.

В этом коротком бою Лантарис потерял тридцать тысяч солдат, а его противник — восемнадцать тысяч, что, по мнению Виктора, являлось катастрофой.

Гибель трети войск всего за два дня в любом мире могло считаться ужасающим, но дворяне радовались мелкой, ничего не значащей победе.

Пока лорд смотрел на аристократов, два короля поздоровались и, усевшись на свои места, приступили к переговорам.

Клойду передали пергамент с условиями и дали время на ознакомление. Через пять минут он передал его Волмару у себя за спиной, а тот, ознакомившись, передал дальше, и так, пока с ним не ознакомилась вся высшая знать Лантариса.

— Это недопустимо, — наконец заговорил Волмар.

Дворяне перешёптывались между собой, явно негодуя и поддерживая герцога.

Как бы странным не казалось, но король не мог признать поражение сам. За него это должны были сделать дворяне, и что важнее, они же принимали условия капитуляции.

Монарх в данном случае выступал лишь как свидетель переговоров, а также арбитр, который мог рассудить своих аристократов.

Как только знать договорится об условиях, король подтвердит своей подписью исполнение договорённостей.

Однако герцог не то что не согласился, он явно был возмущён условиями, что говорило об их неприемлемости для него.

— Вы требуете выплаты тридцать тысяч золотых монет каждый год в течение десяти лет. Всех земель севернее Маранты, а также компенсацию за каждого погибшего солдата в десять золотых монет! — перечисляя все неустроившие моменты в условиях мирного договора, сообщил Волмар, сверля взглядом короля Маритаса.

Однако тот смотрел лишь на Виктора, находившегося за пределами площадки и явно игнорировавшего происходящее за столом.

Король так и не смог отомстить виконту, во всяком случае, он так считал, но так не думал сам лорд.

За этот поход он потерял более пятисот солдат погибшими и ранеными, что считал трагедией, в отличие от других аристократов, потерявших тысячи солдат и теперь опасавшихся, что им придётся платить слишком большой откуп ради мира.

Переговоры за столом перешли в перепалку, но всё равно не привлекали Виктора, который уже просто ждал, пока всё это закончится, и только ближе к вечеру обе стороны смогли договориться.

Условия хоть и были суровыми, но Килисито согласился уступить часть своих территорий, а также был снижен срок выплат золота и ещё порядка сорока пунктов, которые урегулировали в рамках переговоров.

На всё это лорду было абсолютно плевать, и, как только Клойд и Клансар покинули площадку, он тут же направился в лагерь. Его больше ничего не сдерживало, поэтому уже на пути к острогу он приказал Алганису сворачивать лагерь, чтобы выступить домой немедленно, несмотря на то, что солнце клонилось к закату.

Вытащив из кармана кристалл, Виктор на ходу влил в него манну, и перед ним вновь появилась проекция дочерей, что заставляли его улыбаться. Девочки ползали по ковру кабинета, ища игрушки или то, что можно попробовать съесть с пола.

* * *

В Айронвуде, столице вотчины Балтес, пожилой скрюченный старик стоял в центре города под палящим солнцем, разглядывая здания и улочки этого странного для него города.

Мирдин, более тысячи лет не покидавший королевство драконов, думал, что увидит обычный город людей, в котором всё будет точно так же, как и в его последнее посещение.

Какого же было его удивление, когда перед ним предстал чистый, ухоженный город, в котором жили люди, с энтузиазмом смотрящие на жизнь.

Гуляя по улицам, они разглядывали витрины магазинов, смеялись, шутили или просто разговаривали на ходу, делясь новостями или даже споря о чём-то.

Это была неестественная картина для данного мира, и в первую очередь то, что они все являются простолюдинами, говорило о неординарности данной территории.

Балтес — своего рода заповедник, в котором жители совершенно отличаются от остального мира, и это при том, что сюда приезжало всё больше людей.

В данный момент, помимо основных пяти населённых пунктов, появилось ещё восемь, разраставшихся с каждым днём, и никто не собирался останавливать расширение.

Пока пожилой старик в мантии мага и деревянным посохом в руках прогуливался по улицам города, к нему подошёл заклинатель, преградивший дорогу.

Статный мужчина, в котором любой житель Балтес мог узнать Свейна, смотрел на Мирдина, не давая ему пройти.

— Я знаю всех архимагов и Верховных магов в Ширано, но никогда не встречал вас, — заговорил Ротмайер.

Дракон взглянул в глаза собеседнику и увидел сверлящий подозрительный взгляд. Мана в теле человека бурлила, словно он продолжал совершенствоваться, что являлось неестественным для Верховного мага, так как уже давно такой уровень считался последним, хотя драконы и знали, что это неправда.

— Я всего лишь странствующий заклинатель, хе-хе… В прошлом я был отшельником, и вот решил