Лишь однажды Олд-Фанни встретился достойный противник.

Им стал молодой офицер из Армии спасения, поднявшийся к ним на борт в Бристоле, дабы обратить заблудших овец в лоно истинной церкви. Олд-Фанни предложил ему пари. Если миссионер сможет перепить его, он уверует. Если наоборот, то молодой человек из Армии спасения навсегда расстанется со своей формой.

— Вопрос был лишь в том, кто больше выпьет, — рассказывал Олд-Фанни. — Вера против науки. У него был Иисус, а у меня — мой метод. Но он выиграл. Я свалился под стол в четыре утра. Не понимаю, как так вышло.

— И теперь ты стал верующим?

— Я держу свое слово, — произнес Олд-Фанни. — Верю в Господа нашего Иисуса Христа и отрекаюсь от Сатаны и дел его. Господь меня бережет. Это благодаря Ему у меня осталась «дрочилка».

И Херман поставил стакан на стол и перекрестился. Обрубок левой руки задрожал, как будто желая принять участие в потехе.

— Но ты же пьешь, — заметил Уолли.

— Только когда причащаюсь, а я усердный прихожанин. Кроме того, я считаю, что это мой долг перед Спасителем. Видите ли… — Он огляделся, и они поняли, что рассказ еще не окончен. — Когда он меня перепил и понял, что выиграл, то встал и швырнул свой китель на палубу. «Хватит с меня Армии спасения!» — крикнул он. Никто ничего не понял. Но он нам все объяснил. «Еще когда первый стакан пил, до меня дошло: мне нравится пить. Я выиграл не потому, что мне помогал Господь, а потому, что мне не хватило!»

Публика за столом взревела от хохота. Олд-Фанни посидел, наслаждаясь признанием и разглядывая прозрачную жидкость в стакане. Затем поднес водку ко рту и выпил одним глотком.

— За Иисуса! — произнес он и рыгнул.

* * *

К ним присоединились грузовые корабли из Архангельска и Мурманска, теперь в Исландию их направлялось восемь. В сопровождении шли эсминец и два перестроенных траулера, оборудованные глубинными бомбами. Не ахти какая защита, но обратно они шли пустые, и Британское адмиралтейство, вероятно, полагало, что немцы не станут тратить порох на корабли, груженные балластом. Вскоре им предстояло узнать, что немцы придерживались иного мнения.

Они подошли к Исландии в октябре, льды продвинулись на юг. Они шли как можно ближе к ледяной кромке, но разве это расстояние для немецких бомбардировщиков, базирующихся в Северной Норвегии? Осенние шторма оказали им неожиданную поддержку. Большую часть времени стояла плохая погода, а в сильный ветер и шторм самолеты не поднимались в воздух. Но для подлодок шторм в Баренцевом море — не помеха.

Уолли нес дозор на баке. И умудрился за час поднять три ложные тревоги.

— Это все пена, полосы эти, — оправдывался он.

— Это нервы, — проговорил Антон, поднявшийся на мостик из машинного отделения, чтобы пожаловаться на то, что ему все время приходится зазря давать задний ход или останавливаться.

Кнуд Эрик подумал.

— Тебя надо сменить, — произнес он наконец.

— Я просто с ума схожу, даже поговорить не с кем, — произнес Уолли, глядя на него с благодарностью.

Кнуд Эрик спустился в кают-компанию. Херман, как обычно, сидел за столом и развлекал народ. С ним были только Дункан и Хельге, оба готовили ужин. Хельге привык к Херману и, вслед за остальными членами команды, звал его Олд-Фанни. Бывало, они говорили о Марстале.

Кнуд Эрик не разговаривал с Херманом с тех пор, как тот поднялся на борт.

Он подошел к нему, не поздоровавшись:

— Пришла пора принести пользу.

И он приказал надеть на Хермана исландский свитер, парку и штормовку, шапку и шерстяной шарф. На руку надели варежку. Низ прикрыли одеялами и куском брезента. Затем Хермана привязали к креслу. Он оставался невозмутимым:

— Чувствую себя как младенец на прогулке.

Даже не спросил, куда капитан собирается его отправить.

— Надеюсь, ты замерзнешь до смерти, — заявил Кнуд Эрик.

Два человека отбуксировали Хермана на бак и закрепили кресло, чтобы болтанка его не опрокинула. Нос «Нимбуса» погружался неглубоко, но весь бак окатывало ледяной водой. Кнуд Эрик стоял на мостике, глядя на компактную фигуру, казалось заполнявшую все пространство на носу. Круг замкнулся. Однажды Херман послал Ивара на бушприт. Теперь Кнуд Эрик поставил его в такое же рискованное положение.

Он увидел, как Херман сгибает руку и подносит что-то ко рту. Кто-то воспользовался случаем и снабдил его водкой.

Как же, Олд-Фанни был для них своим.

Через два часа Херман поднял руку в воздух. К ним приближалась торпеда.

Кнуд Эрик приказал дать задний ход, Антон тут же отозвался из машинного отделения. Кнуд Эрик успел подумать: странно, в этот миг они оба безоговорочно доверяют человеку, который однажды подверг их жизнь опасности. Затем увидел полосу пены перед форштевнем. Херман предупредил их в последний момент.

Торпеда продолжала двигаться в сторону одного из кораблей конвоя, танкера «Хоупмаунт». Появилась еще одна, параллельная первой, полоса пены. Торпеды попали в среднюю часть корпуса с десятисекундным перерывом. Корабль переломился пополам. Половинки разнесло в стороны громадной волной, передняя часть сразу пошла ко дну. Море наполнилось людьми в жилетах и без, пытавшихся удержаться на плаву в ледяной воде.

«Нимбус» продолжал полным ходом идти назад. Они находились в самом конце конвоя. К ним приближался траулер. Как надеялся Кнуд Эрик — ради того, чтобы поднять людей на борт. Если они сбросят глубинные бомбы — это верная смерть для тех, кто находится в воде.

На корме «Хоупмаунта», все еще державшейся над водой, появилась полуобнаженная фигура. Моряк успел застегнуть на большом животе спасательный жилет, а ноги были голыми. Он взобрался на фальшборт и прыгнул в воду. Кнуд Эрик увидел, как, делая быстрые гребки, человек пытается уплыть подальше от тонущей половинки корабля, чтобы его не засосало в водяную воронку. В серых волнах горела красным лампочка на жилете.

Он столько раз это видел и понимал, что это значит: еще одно предательство, еще один осколок его и так потерпевшей крушение гуманности пойдет ко дну.

И тут Кнуд Эрик потерял самообладание.

Он оттолкнул рулевого и, отдав приказ «полный вперед», круто заложил штурвал влево. Они быстро приближались к тонущей корме. Кнуд Эрик не сводил глаз с человека, сражающегося с волнами.

Тот вдруг запрокинул голову, глядя в затянутое облаками небо, как будто силясь вдохнуть. Тяжелая волна подняла его, а затем унесла за пределы видимости. Когда он наконец вынырнул, казалось, что он кричит. Шум машин мешал Кнуду Эрику что-либо услышать. Затем вода вокруг утопающего покраснела.

На секунду Кнуду Эрику подумалось, что траулер сбросил глубинные бомбы и моряка вышвырнет из воды с раскуроченной грудью, но ничего такого не произошло. Может, акула? Вряд ли. Может, его ранили еще до того, как он прыгнул в воду?