— Если с того момента, как мальчишка сбежал из дома своего приятеля, прошло уже больше двух часов, то взрывчатка наверняка уже у адресата, — вслух размышлял Кузьменков.

Они шли по одной из тихих улочек в Градчанах и пытались выработать единое решение.

— Может, задержать Хорака-старшего и выбить из него показания? — предложил Ковалевский.

— Не факт, что мы застанем его дома. Но даже, если мы его схватим, то мало чего добьемся. Я хорошо знаю этот тип людей — это фанатики своего дела, которые никогда не пойдут на контакт с властями, тем более со спецслужбами.

— Тогда остается шанс на то, что наши проиграют, и они отменят взрыв.

— Вы хотите, чтобы наши сегодня проиграли? — не скрывая своего удивления, спросил Кузьменков. — Тогда вместо взрыва во Дворце спорта произойдет куда более масштабный взрыв по всей Чехословакии и отголоски от него разойдутся по всему миру. Эта победа активизирует здешнюю оппозицию, объединит ее и позволит ей усилить свои позиции как внутри провластных элит, так и в низах общества, особенно среди молодежи. Это поражение будет дорого нам стоить.

— Тогда каковы будут наши действия?

— Выбор у нас небогатый: либо искать террористов самостоятельно, либо выходить на местные спецслужбы.

— Насколько я понимаю, для самостоятельных действий у нас нет достаточного количества людей. Значит, остается второй вариант.

— Выходит, что так. Террористический акт — это слишком серьезно, учитывая, что на матч придет более 14 тысяч зрителей, а также половина руководства Президиума ЦК КПЧ. Поэтому я немедленно извещу свое руководство, а оно уже будет выходить на чехословацкое.

— Я вам еще понадоблюсь? — задал прямой вопрос Ковалевский.

— Само собой, учитывая, что наших людей здесь немного. Который сейчас час?

— Начало пятого, — взглянув на свои наручные часы, ответил дипломат.

— В таком случае, через два часа встречаемся возле Дворца спорта — у центрального входа. К тому времени, уверен, многое прояснится.

14 мая 1978 года, воскресенье, окрестности Праги

Всю оставшуюся дорогу до базы чехословацкой сборной Красовский мучительно размышлял о том, как бы ему изловчиться и позвонить Костюку, чтобы предупредить его о ситуации с Капустиным. И в очередной раз, когда он думал на эту тему, решение пришло само собой. Они проезжали мимо придорожного кафе и Красовский попросил приятеля тормознуть:

— Забегу в туалет, а то, боюсь, не выдержу.

Скленарж не стал спорить и свернул к заведению. Однако когда они остановились, внезапно объявил:

— Я тоже заскочу — когда еще случай представиться.

И Красовский мысленно проклял приятеля, который приклеился к нему, как банный лист.

Первым в туалетную комнату зашел Красовский. Он закрыл дверцу и, пока делал свое дело, продолжал мучительно размышлять на ту же тему — как позвонить Костюку. В это время его взгляд упал на лампу дневного света, которая слегка помаргивала. И тогда он решился на хитрость. Встав на край унитаза, он дотянулся до лампы и слегка ее пошевелил. И она стала моргать чаще — секунд пятнадцать поморгает, затем выключается и включается снова через десять секунд. Вполне удовлетворенный этим, Красовский слез с унитаза и вышел из комнаты. И прежде, чем впустить туда приятеля, сообщил ему:

— Слушай, еле отлил — лампа без конца моргает.

— Ничего, сейчас починим, — ответил Скленарж, входя в туалет.

Едва он скрылся за дверью, как Красовский выскочил в тамбур, который вел непосредственно в кафе. Он знал, что там обычно можно найти телефон. И точно — он висел на стене прямо у входа в заведение. Теперь дело было за малым — чтобы в номере Костюка кто-то был: либо он сам, либо кто-то из его чекистской группы. Однако минуло полминуты, пока Красовский держал трубку у уха, а на другом конце провода ему так никто и не ответил. Выругавшись про себя, он вынужден был повесить трубку на аппарат, что называется, несолоно хлебавши. Как оказалось вовремя — спустя несколько секунд в кафе появился Скленарж.

— Слушай, я так и не смог починить эту чертову лампу, — сообщил он приятелю.

После чего обратился к хозяину заведения, стоявшему за барной стойкой:

— У вас там лампа в туалете постоянно мигает — замените ее, пожалуйста.

Спустя минуту они снова тронулись в путь. И через полчаса, наконец, доехали до базы. И первое, на что обратил внимание Красовский, когда они входили в фойе — это был телефон, который стоял на столике рядом с входом. Поэтому решение пришло мгновенно.

— Ты иди на встречу с тренерами, а я подожду тебя здесь, — предложил Красовский приятелю.

Тот не стал спорить и взбежал по лестнице наверх — туда, где находились комнаты игроков сборной ЧССР. А Красовский направился к телефону и… застыл на месте. По нему разговаривал молодой человек в спортивной форме, в котором журналист сразу узнал Павла Рихтера — самого молодого игрока чехословацкой команды. Судя по выражению его лица, разговор он вел со своей пассией.

«Черт его дернул звонить именно в это время! — мысленно чертыхался Красовский. — Если он точит лясы со своей девицей, то этот разговор может длиться до бесконечности. Как говорится, влюбленные часов не наблюдают».

И действительно, стрелки на настенных часах уже отсчитали пять минут сначала разговора, а он все никак не заканчивался. Бросая ежесекундные взгляды то на Рихтера, то на лестницу, по которой взбежал Скленарж, Красовский мучительно размышлял о том, как же ему быть. И тут его осенило. Он подошел к игроку и, тронув его за плечо, сообщил:

— Пан Рихтер, вас просят подняться наверх.

Услышав это, хоккеист тут же завершил разговор и, поблагодарив журналиста, побежал к лестнице. А Красовский быстро набрал на аппарате номер телефона в гостиничном обиталище Костюка. И снова молил бога, чтобы тот оказался на месте. И на этот раз всевышний его услышал — трубку взял Костюк.

— Товарищ майор, это Красовский, — прикрывая мембрану ладонью, произнес журналист. — У меня буквально полминуты. Я узнал, что они подменили лекарства в саквояже врача нашей сборной. В новых упаковках лекарства с допингом — эфедрин, кодеин или что-то еще. Они знают, что заболел Сергей Капустин и рассчитывают на то, что лечить его будут именно этими лекарствами. Надо этому помешать.

И Красовский положил трубку на аппарат. Он успел сделать всего лишь несколько шагов от столика, как на лестнице появился Скленарж. Он буквально сиял.

— Тебе просили передать огромное спасибо, — обнимая приятеля за плечи, объявил чех. — Ты нас здорово выручаешь. Поэтому это дело надо отметить. До начала матча есть еще два часа, поэтому можно заехать в какое-нибудь тихое заведение и пропустить по рюмочке коньяка за успех нашего дела. Ты согласен?

— Конечно, — расплылся в улыбке Красовский, который был не менее удовлетворен результатом своей деятельности, чем его приятель.