И когда спустя сорок пять минут они уже сидели в кафе и подняли свои рюмки с коньяком, Красовский провозгласил тост:

— За нашу победу!

Он специально сделал ударение на слове «нашу», как это делал в фильме «Подвиг разведчика» герой Павла Кадочникова. Но Скленарж не видел этого фильма, поэтому ни о чем не догадался. Ему казалось, что они пили за победу сборной ЧССР и ни за какую другую.

14 мая 1978 года, воскресенье, Федеральное МВД ЧССР

Министр внутренних дел Чехословакии Яромир Обзина слушал главу представительства КГБ СССР в своей стране генерал-майора Елисея Синицына и не верил своим ушам. Генерал докладывал, что во время сегодняшнего финального матча на чемпионате мира по хоккею может произойти террористический акт. А ведь на эту игру должны были прибыть высшие должностные лица Чехословакии — премьер-министр страны Любомир Штроугал и другие члены Президиума ЦК КПЧ. И если все, о чем докладывал Синицын, было правдой, то получается, что люди Обзины едва не проморгали теракт! «Но, может, этот русский ошибается? — размышлял министр, нервно постукивая карандашом по столу. — Может, его людей ввели в заблуждение и теракт — это чья-то злая шутка? Желание сорвать финальную игру? Но кому это выгодно? Чехословакам уж точно это не нужно, учитывая, что наша сборная в шаге от золотых медалей. Русским? А вот им выгода от этого как раз есть. Но ведь Синицын упирает на то, что за терактом стоят чехословацкие диссиденты. Некий Зденек Хорак — бывший член КПЧ, выброшенный из ее рядов после событий 68-го года. Может, Синицын и здесь ошибается? Или говорит это с умыслом, чтобы затеять новые репрессии против наших диссидентов, которые обозлили Москву своей «Хартией-77»? Однако на Синицына это не похоже — не тот он человек».

Обзина близко знал докладчика ровно пять лет — с марта 1973 года, когда Синицын уже три года работал главой представительства КГБ, а Яромир стал министром внутренних дел, придя на этот пост с должности заведующего отделением образования, науки и культуры ЦК КПЧ. Между ними сразу установились хорошие отношения, поскольку Обзина всегда считался человеком промосковских взглядов (в 1953–1956 годах он учился в Высшей партийной школе при ЦК КПСС в Москве) и даже пострадал за это — после августа 68-го его убрали из ЦК, но спустя год, уже при Гусаке, вернули обратно. Поэтому не доверять сегодняшним словам Синицына у Обзины причин не было. И когда один из его заместителей — Мирослав Ваничек — высказал, пусть робкие, но сомнения в правдивости рассказа Синицына, Обзина тут же его перебил:

— У нас нет оснований не доверять Елисею Тихоновичу.

Короче, все услышанное было воспринято министром как самая достоверная информация, которая требует немедленного реагирования. Ведь до начала финального матча оставались считанные часы и было необходимо задействовать в этой операции множество оперативных служб, начиная от Корпуса национальной безопасности и заканчивая силами общественной безопасности (милиции). Однако, услышав, как министр поручает вызвать к нему глав этих ведомств, Синицын снова взял слово:

— Мне кажется, товарищ министр, будет лучше, если милиция не будет оповещена о сути проводимой операции. Надо задействовать исключительно оперативных сотрудников госбезопасности, а милиционеры должны знать только одно — что во Дворце спорта усилены меры безопасности в связи с присутствием на матче высших должностных лиц страны. Чем меньше будет посвященных в детали операции, тем выше вероятность ее благополучного исхода. Но уже сейчас надо распорядиться о том, чтобы во Дворец спорта начали стягиваться дополнительные силы, которые должны устроить тщательный осмотр всех зрителей, прибывающих на матч.

Министр размышлял над этими словами всего лишь несколько секунд, после чего согласился с ними. Он отдал распоряжение о немедленном аресте Зденека Хорака и установлении скрытого наблюдения за гражданином ФРГ Вернером Хорстом, который был аккредитован на чемпионате как журналист. Все это делалось в присутствии Синицына, что ясно указывало на его высокий статус в иерархии местных спецслужб.

Что касается вопроса о строгом пропускном контроле во Дворце спорта, то здесь министр замешкался. И причину своего замешательства объяснил просто:

— Я должен немедленно доложить о случившемся нашему премьеру. Если он распорядиться отменить матч в связи с угрозой теракта, то сам собой отпадет и вопрос о жестком пропускном контроле на нем.

И Обзина связался с секретариатом премьер-министра страны и попросил немедленно соединить его с Любомиром Штроугалом. Тот взял трубку спустя примерно минуту.

— Товарищ премьер, я должен сообщить вам о чрезвычайной ситуации, — обратился министр к Штроугалу. — К нам поступила информация от наших советских коллег, что сегодня на финальном матче по хоккею может быть совершен террористический акт.

Сказав это, министр замолчал, ожидая реакции премьера. И судя по тому, как на том конце провода возникла пауза, премьер был явно обескуражен этой информацией. Наконец, он спросил:

— Этим сведениям можно верить?

— Абсолютно — их сообщил нам представитель КГБ Елисей Синицын. Он сейчас в моем кабинете.

— Включите громкую связь, пожалуйста, — попросил премьер.

— Добрый день, товарищ Штроугал, — поздоровался с премьером генерал.

— Добрый. Какой информацией вы обладаете?

— Оперативной. Согласно нее, во Дворец спорта будет пронесена радиоуправляемая взрывчатка «Самтекс», которую террорист собирается взорвать в одном из секторов, где будут находится советские болельщики. Произвести взрыв предполагается в том случае, если концовка матча сложится в пользу советской сборной.

— Значит, если победят чехословацкие хоккеисты, взрыва не последует? — спросил премьер.

— Судя по всему, так. Но гарантировать ничего нельзя.

— А кто стоит за этой акцией известно?

— Мы обладаем именами только двоих участников: это бывший член КПЧ Зденек Хорак и немец, выдающий себя на чемпионате мира за журналиста по имени Вернер Хорст.

— Они уже арестованы?

— Хорака должны арестовать с минуты на минуту, чтобы через него выйти непосредственно на террориста. А вот за Хорстом необходимо установить наблюдение. Задерживать его сейчас пока нет резона — надо выявить другие его связи. Если нити этого теракта тянутся из-за рубежа, то это очень серьезно.

На другом конце провода вновь возникла пауза. Наконец премьер спросил:

— Ваше мнение по поводу отмены финального матча — она необходима?

— Решать вам, товарищ премьер. Но если вы хотите узнать мое мнение, то оно следующее. Я полагаю, мы располагаем достаточными данными и средствами для того, чтобы обезвредить преступников без отмены финала. Мы же понимаем, что миллионы людей ждут этого праздника и было бы несправедливо их его лишать.

— Спасибо вам, генерал, — с теплотой в голосе произнес премьер. — А вам, товарищ Обзина, я поручаю принять все меры к тому, чтобы сегодняшний праздник прошел на высоком уровне. Я лично буду присутствовать на матче и следить не только за его ходом, но и за ходом вашей операции по обезвреживанию террористов. Желаю нам успеха.