Улугбек вырос в тени своего деда Тамерлана: он переезжал с места на место со своим отцом Шахрухом, участвовавшим в военных походах[1378]. Будущий астроном родился во второй столице Ильхаидов Султании, а в юности объехал всю территорию современного иранского Азербайджана. Во время этих путешествий юный Улугбек посетил старую обсерваторию Насир ад-Дина ат-Туси в Мараге. Разрушенная и заброшенная на протяжении двух веков, она представляла собой жалкие руины, но даже они вдохновили юношу. Вскоре Улугбек решил изучать математику и астрономию, он занимался этими науками в Герате под руководством ведущих хорасанских ученых и ученого из Анатолии – Кази-Заде ар-Руми, который сам приехал сюда, привлеченный славой хорасанских астрономов.

Можно с уверенностью утверждать, что Улугбек был наиболее внимательным к развитию образования правителем в Центральной Азии со времен X века, когда Абдаллах попытался развить народное образование по всему Хорасану из своей столицы в Нишапуре. В определенный момент Улугбек даже предоставлял финансовую помощь 10 000 студентам в 12 учреждениях, 500 из них специализировались в области математики[1379]. Свидетельство этим огромным усилиям можно увидеть в столице. На площади Регистан в центре современного Самарканда расположено большое медресе, которое Улугбек основал в 1417 году. Со смелостью, которая, вероятно, поразила даже его самых ярых сторонников, Улугбек вывел на двери слова Мухаммеда, как они записаны в сборнике хадисов ат-Тирмези[1380]: «Стремление к знаниям – обязанность каждого мусульманина»[1381]. Нелегко примирить этот призыв с религиозной ортодоксией, которое его отец, султан Шахрух, стремился насадить в новых медресе в Герате и которая превалировала во время правления династии Тамерлана[1382].

Учебная программа в медресе Улугбека была построена на науках, особенно на математике и астрономии. Если учесть его глубокий интерес к истории, литературе и музыке, то можно предположить, что и эти предметы входили в план обучения, в дальнейшем несколько разнообразив, но не заменив собой обычный план, состоящий только из богословия. Все эти области знаний стали вновь доступны для образованной знати Самарканда благодаря библиотеке, которую Улугбек основал в тот же период, – первому такому собранию в городе со времен монгольского разграбления[1383].

Управлять штатом преподавателей Улугбек назначил своего старого наставника – Кази-заде ар-Руми. Также среди учителей был выдающийся ученый Джамшид аль-Каши (1380–1429), приехавший в Самарканд из Ирана. А в числе первых учеников был пятнадцатилетний Али Кушчи (1402–1474), сын сокольничего Улугбека, уже известный в местных кругах благодаря своему математическому таланту. Джамшид аль-Каши и Али Кушчи впоследствии внесли огромный вклад в развитие астрономии и математики.

Аль-Каши оставил нам убедительное доказательство того, что дух открытия был жив и процветал в медресе. Через несколько месяцев после прибытия он написал отцу пару длинных писем, которые, что удивительно, сохранились[1384]. Аль-Каши сообщал об открытой и невероятно конкурентной научной среде, упоминая имя одного высокомерного ученого, хваставшегося знаниями, полученными в Египте. Его посрамили в научных баталиях. В итоге он уволился и занялся более «безопасной» областью – фармакологией[1385].

Что касается Улугбека, то аль-Каши ясно давал понять, что сам правитель был научным двигателем всего предприятия. Улугбек почти каждый день приходил в класс, проводил занятия, задавал вопросы ученикам и преподавателям и с удовольствием находил ответы вместе с ними, даже когда выводы отличались от его собственных.

Изданные работы аль-Каши, большая часть которых относится к 12 годам учебы в медресе, свидетельствуют о высоком уровне образования Самарканда при Улугбеке. В математике он продолжил длительный процесс, начатый еще Хорезми, по внедрению десятичной системы, предоставив систематический метод расчета с десятичными дробями. В «Трактате о хорде и синусе» аль-Каши описал новый метод решения кубических уравнений и вычислил синус одного градуса с точностью, которой не могли достичь другие ученые в течение двух веков. В работе «Ключ к арифметике» он высчитал значение числа π вдвое точнее, чем греки или китайцы, и значительно точнее, чем европейцы в течение последующих 150 лет.

Каши также разработал совершенно уникальный механический инструмент – своеобразный аналоговый калькулятор – для вычисления линейных интерполяций, сугубо математической операции, широко используемой во всех отраслях математической астрономии. Он изобрел «планетарный экваториум», который позволял определить положение любой планеты в любое время[1386]. Эта задача привлекала древних мыслителей и различных средневековых изобретателей. За полвека до Джамшида аль-Каши английский поэт Чосер проявлял интерес к построению такого прибора. Но из всех аль-Каши был наиболее успешным, поскольку только его прибор позволял рассчитывать долготу и широту планет[1387].