выпало много снега, и, хотя уже заканчивался март, всюду еще виднелись снежные наносы; почтовые ящики, дровяные сараи, даже легковушки и трейлеры были всего лишь протуберанцами в снежном покрове. На прочищенных улицах небогатое разнообразие в цветовую гамму вносил песок, придававший снегу зловеще-красный оттенок. Позднее утро здесь напомнило Колдмуну долгие зимы времен его детства в Поркьюпайне, в Южной Дакоте.

Он остановил взятую ими напрокат в аэропорту машину на парковке гостиницы. Площадку расчистили без особого усердия, и большой указатель с названием лишь наполовину виднелся за нанесенными ветром сугробами. На парковке стояли всего три машины. Одна из них — патрульная полицейская.

Агент Пендергаст, сидевший на пассажирском сиденье, отстегнул ремень безопасности:

— Выходим?

Колдмун вышел на морозный воздух: двадцать градусов ниже нуля, не считая ледяного ветра.

Они почти не разговаривали в самолете и еще меньше — по пути из аэропорта. Колдмун сообщил Пендергасту о своих действиях прошлым вечером — предмет, о котором он не хотел особенно распространяться. Пендергаст в свою очередь вкратце описал, как он нашел в районе Майами еще шесть знакомых и коллег Элизы Бакстер. Все, с кем он разговаривал, помнили Элизу как тихую молодую женщину, чье самоубийство стало для всех полной неожиданностью.

Они прошли по скользкой тропинке к входу. Пендергаст был упакован в гигантскую куртку, в которой стал похож на Мишленовского человека[902]. Колдмун опознал эту куртку как «Снежную мантру» от фирмы «Канада гуз», на пуху и с капюшоном, подбитым мехом койота. Она рекламировалась как самая теплая одежда на земле и продавалась по цене от полутора тысяч долларов. Колдмун недоумевал, где в Майами Пендергасту удалось столь быстро приобрести такую. Сам же он чувствовал себя вполне комфортно в купленной двадцать лет назад в «Уолмарте» куртке, лоснящейся и выцветшей, местами заклеенной скотчем.

Словно читая его мысли, Пендергаст повернулся к нему лицом, невидимым в чересчур большом капюшоне:

— Вы человек из холодных краев, я полагаю?[903]

Колдмун пожал плечами.

— Вам точно следует вложиться во что-нибудь подобное. — Пендергаст похлопал себя по светоотражающей груди. — Любимая одежда исследователей Южного полюса. И даже я доволен количеством карманов.

Он открыл дверь, и его окутало облако теплого воздуха, вырвавшегося из помещения. Они вошли в темный вестибюль, в котором все поверхности мебели, даже стол портье, были укрыты полиэтиленовой пленкой. В воздухе пахло опилками и нафталином. Колдмун отметил, что вестибюль довольно большой, но, судя по поцарапанным рамам пейзажей на стенах и слегка потертому ковру, гостиница знавала лучшие дни. Из открытой двери за столом портье доносился тихий гул разговора.

Когда раздался стук захлопнувшейся двери, разговор резко прекратился. Через секунду-другую из двери вышли трое. Первый — грузный человек лет пятидесяти с большим гаком, в красном свитере на пуговицах и поношенных вельветовых брюках. За ним шла женщина приблизительно того же возраста, костлявая в той же мере, в какой был грузен мужчина. Платье на ней фасоном напоминало одежду горничной. Последним появился полицейский в форме, лысый и очень низкорослый, с картонной папкой в руке.

Мужчина и женщина немного неуверенно улыбнулись новоприбывшим. Полицейский просто кивнул.

— Хорас Янг? — заговорил Пендергаст голосом, приглушенным курткой. — Кэрол Янг? — Он шагнул вперед, снимая массивную рукавицу и протягивая руку. — Я специальный агент Пендергаст, а это мой коллега, специальный агент Колдмун.

Они по очереди пожали протянутую руку. Пендергаст расстегнул молнию на капюшоне, откинул его назад и повернулся к полицейскому:

— А вы?..

— Сержант Уэйнтри, — представился коп. Он посмотрел на Колдмуна. — Вчера днем я разговаривал по телефону с агентом… мм… Колдмуном.

— Спасибо, что без промедления отозвались на нашу просьбу. — Пендергаст оглядел вестибюль. — Я вижу, вы не ждете гостей.

— Используем зиму, чтобы навести здесь порядок, — объяснил Хорас.

Колдмун отметил, что, несмотря на тепло в доме, Пендергаст не расстегнул куртку.

— Давайте не будем тратить ваше время больше чем необходимо, и если вы не возражаете, то позовите остальных, и мы сразу же начнем.

— Больше никого нет, — сказал Хорас.

Пендергаст посмотрел на Колдмуна.

На его безмолвный вопрос ответил сержант Уэйнтри:

— Ваш напарник просил меня собрать всех, кто работал здесь, когда эта женщина, Бакстер, покончила с собой.

— И вы собрали только Янгов? — спросил Пендергаст. — А персонал? Повара и официанты?

— В то время поваром у нас работал Болтон, — ответила женщина. — Он давно уехал, нашел себе новую работу в гостинице в Северной Каролине. Донна и Матти — официантки — обе на пенсии. Уехали куда-то с детьми, больше я ничего о них не знаю.

— Хозяйственный персонал?

Мистер Янг переместил свой вес с одной ноги на другую.

— Уилли умер в позапрошлом году. Рак его доконал.

— Горничные?

— Я была старшей горничной, — ответила женщина. — Потом вышла за мистера Янга. — Она кокетливо улыбнулась.

Колдмун поймал себя на том, что смотрит на ее тощую шею. Почему-то ее шея навевала ему мысли о чайке.

— Бизнес у нас процветает главным образом летом и осенью, — пояснил Янг. — Туристы, орнитологи, любители природы, собиратели гербариев. На зиму и весну мы закрываемся. Трудно держать в штате людей, которые работают только полгода. Мы обычно нанимаем студентов. Они неплохо работают, когда их подучишь. Некоторые работают всего одно лето, другие — по два.

— Да и бизнес немного просел, — подхватила женщина. — Полеты в Европу стоят теперь гроши.

Если Пендергаст и был разочарован тем, что свидетельские показания будут столь скудными, он никак этого не показал.

— Понятно, — сказал он с едва заметной улыбкой. — Если вы не возражаете, давайте начнем с ваших книг.

Янги переглянулись.

— Мы не против. Но к несчастью, регистрационные журналы и бухгалтерские книги сгорели несколько лет назад во время пожара. У нас мало что сохранилось, кроме старых компьютерных файлов. — Он постучал по стопке распечаток.

Пендергаст вскинул брови:

— И что же это был за пожар?

— В кухне загорелся жир на плите. Мы быстро погасили огонь, но старые папки хранились в сарае рядом с кухонной вентиляцией и сгорели.

— А у вас? — обратился Пендергаст к полицейскому.

Тот поднял свою папку:

— Вот здесь все дело. Допросы, фотографии и остальное.

В течение следующего получаса Пендергаст и Колдмун просматривали журналы отеля, какие уж остались, за период в два месяца — по месяцу назад и вперед от даты смерти Элизы Бакстер. Пендергаст снял все страницы на свой телефон. Янги ждали поблизости, отвечая на вопросы, когда возникала необходимость. На их лицах застыла смесь любопытства с легким смущением. Сержант Уэйнтри наблюдал с некоторого расстояния, сложив руки и помалкивая. Колдмуну он казался типичным жителем штата Мэн — островитянин по природе, независимый, неразговорчивый.