— Она вес двух лошадей выдержит. Это эльфийская веревка. На торгах за нее восемь золотых слитков дают.

Восемь слитков — это, конечно, аргумент. Но меня больше впечатлило, что сделали ее эльфы.

Я проверила узлы, поерзала, располагая веревку поудобнее, подальше от стратегически важных точек… Лай об этом явно не подумал и теперь, когда я двигалась, веревка впивалась в тело и причиняла нешуточную боль. Оставалось еще одно.

— Рокси, иди сюда, — позвала сладким-сладким голосом. — Иди сюда, мой хороший.

Я боялась, что своенравная зверюга, как и раньше, откажется подходить и мне придется оставить его. А я успела к нему не на шутку привязаться.

Рокси, который сидел неподалеку и занимался выкусыванием мусора из свалявшейся шерсти (дело было зряшное — шерсть только запутывалась еще больше), оторвался от своего занятия и повернул голову в мою сторону. Он даже голову набок наклонил и приподнял одно ухо. Весь его вид говорил:

«Девушка, что с вами? Временное помутнение рассудка?»

Мне стало стыдно, и я повторила, но уже нормальным голосом:

— Рокси, иди сюда, будем спускаться.

О том, хватил ли у Лая сил на дополнительный вес, я почему-то не задумалась. А тот не стал вмешиваться. Он готовился к спуску: снял обувь и теперь заправлял одежду и обматывал руки какими-то тряпками.

«Чтобы не содрать кожу», — решила я.

Рокси подошел с краю обрыва и свесил голову вниз. Ноздри его широко раздувались. Что он мог там унюхать?

Через несколько минут зверек отошел от края и встал рядом. Когда я потянулась к нему, он не стал убегать, а позволил взять себя на руки и терпел, пока я крутила его, как плюшевую игрушку, устраивая поудобнее.

— Все? Готова?

Лай стоял в полной готовности. Краем сознания отметила, что выглядел он уставшим, потухшим каким-то. Как человек, который день за днем делает нелюбимую, монотонную и отнимающую много сил работу.

Я кивнула. Лай взял веревку, плотно намотал ее на руку, потоптался на месте, повернулся ко мне и кивнул.

Я села на край обрыва и свесила ноги вниз. Взглядом нашла ближайший крепкий корень и поставила на него ногу. Попробовала надавить посильнее. Корень прогнулся, но выдержал. Я набрала в грудь побольше воздуха и…

— Просто сползай, — рыкнул мне в спину Лай. — Не пытайся ничего делать.

Легко ему говорить.

«Чтоб тебя черти драли!» — мысленно выругалась я и, крепко зажмурившись, скользнула вниз.

Несколько мгновений падения, за которые я даже не успела осознать, что падаю и резкий рывок. Дальше все было просто. Я, стараясь не дышать и не делать лишних движений, висела на веревке, а Лай меня спускал. Веревка шла ровно, почти без рывков и через несколько минут я уже надежно стояла обеими ногами на корне, который присмотрел Лай. Еще через пару секунд сверху прилетела веревка — я едва успела увернуться, чтобы она не попала мне на голову.

Лай спустился ко мне безо всякой страховки легко, можно сказать изящно, и очень быстро. Даже заветная коробка, которую он положил за пазуху, не стесняла его движений. Оставшееся до земли расстояние мы преодолели почти без приключений. Я-то уж точно. Лаю повезло меньше — корней внизу было совсем мало. Пару раз парень чуть не сорвался, но его это ничуть не смутило. Вторую часть спуска он преодолел даже быстрее, чем первую.

Передохнуть он нам не позволил. Как только его ноги коснулись земли, Лай подхватил свою многострадальную сумку и сказал:

— Идем, надо попасть в город до темноты.

Спорить с ним я не стала. Еще одна ночь под открытым небом… Нет уж.

Рокси вырвался из рук и унесся вперед — разведывать. Лай деловито поправил кожаные лямки и, не глядя на меня, зашагал к городу. Я вздохнула и последовала за ним.

«Странно…», — подумала я. — «Мне так легко идти».

Обдумать мысль до конца я не успела. На третьем шаге перед глазами все поплыло, в ушах зазвенело и я, неуклюже споткнувшись, упала на четвереньки.

— Эй! Что с тобой? — ворвался в затуманенное сознание встревоженный голос Лая.

Ответить ему я уже не смогла. Звон в ушах все нарастал, пока не стал просто невыносимым, перед глазами словно взорвалась световая граната и в следующее мгновение я потеряла сознание.

Сознание медленно возвращалось. Первым, что я почувствовала, была жажда. Пить хотелось невероятно. Я облизнула губы, но толку от этого было мало. Язык распух и был таким же сухим, как и губы. Разве что не такой потрескавшийся.

Я открыла глаза и увидела потолок из грубого дерева. Тяжелые, плотно пригнанные друг к другу бревна с глазками обрубленных сучков… такое я видела только в музеях. Даже в модных сейчас «деревенских» интерьерах подобного не встретишь.

С трудом — тело было тяжелое и плохо слушалось — повернула голову.

Маленькая, шагов пять в длину и три в ширину, полутемная комнатка с низким потолком, единственным крохотным, как в наших банях, не застекленным окошком, в которое проникал тусклый серый свет. И не поймешь, что там, на улице: утро? день? вечер?

Вдруг осознала, что не чувствую на себе джинсов. Медленно села, откинула одеяло и обнаружила, что одета в бесформенную рубашку длиной почти до пят. Поерзала. Белья тоже не было.

«Кто меня переодел?» — с испугом подумала я.

С одной стороны, хорошо, что в сыром и грязном в постель не уложили, а с другой — было не по себе от мысли, что кто-то чужой ворочал мое бесчувственное тело.

Рядом с кроватью разглядела столик со стоящим на нем кувшином.

«Хоть бы там была вода…» — подумала я и, с трудом заставив двигаться непослушное тело, села. Голова закружилась от слабости. Переждав приступ, подтянула к себе кувшин и заглянула внутрь. В нос шибанул резкий запах травяного отвара.

«Блин…»

Скорее всего, отвар можно пить — не просто же так он стоит на столе в кувшине? Но кто знает, каким действием он обладает? Жаропонижающим? Обезболивающим? Снотворным? Или действует как сыворотка правды? Может это вообще не питье, а обтирание какое-нибудь? Ни то, ни другое, ни третье, ни четвертое мне было не нужно, поэтому пить не стала. Достаточно с меня неожиданностей.

Я оставила кувшин в покое и задумалась. Память мне, к сожалению, не отшибло, и я прекрасно помнила все, что со мной произошло. До того момента, как потеряла сознание, разумеется.

«Интересно, где Лай? И Рокси?»

Но больше, чем их местонахождение, меня на данный момент занимало окно. Собравшись с силами, спустила ноги на пол. Пол оказался холодным.