подошла

И смердя перегаром табачным,

Мне уста поцелуем прижгла.

Помню, как грациозно, не грубо

Ты меня прислонила к стене…

А потом твои жёлтые зубы

Постоянно мерещились мне.

На ночь в спальню уютную нашу

Я будильник давно не беру,

Потому что своим хриплым кашлем

Ты разбудишь меня поутру.

И морщины твои созерцая,

Я пошлю благодарность судьбе…

Не бросай сигареты, родная:

Уж недолго осталось тебе.

* * *

Про Венеру и не Аполлона.

Мы повстречались, а где — не скажу,

Я на неё обалдело гляжу.

Как вам словами её описать?

Чисто — Венера, не стану скрывать,

Прямо — Богиня! Сразу решил: надо брать!

И ей сказал я, втянувши живот:

«Жизнь наша вместе теперь потечёт.

Спорить, поверь, бесполезно со мной,

Станешь, Венера, моею женой,

Станешь, Богиня, станешь любимой женой».

Девушка смотрит лукаво в ответ:

«Вам же на вид сто четырнадцать лет,

А на земле повелось испокон:

Нужен Венере в мужья Аполлон.

Вы же, дедуля, уж извините, не он».

Я сей же час к зеркалам подошёл,

Долго смотрелся, ну — горный орёл!

Правда, вот щеки свисают чуть-чуть,

И подбородок ложится на грудь,

Но вид — товарный, если живот подтянуть.

И возразил я Венере слегка:

«У Аполлона из камня башка.

Пусть простоит он хоть тысячу лет,

Гол и красив, только проку в нём нет,

Я ж, хоть лысый, но в голове интеллект».

Кинулся я в наступленье, как лев,

На всю катушку включив свой резерв.

Столько извёл я в осаде цветов,

Столько написано было стихов,

Что, если честно, тот Аполлон — полный лох.

И вот Венера вступила в мой дом,

Хоть я не Зевс и не бог Аполлон.

Вместе со мною по жизни идёт,

И пусть мне на слово верит народ:

В мире такую больше никто не найдёт.

* * *

Чудак звездочёт.

(Песня-сказка)

1.

Чудак звездочёт жил в волшебной стране:

Он звёзды считать не хотел.

И лишь на одну, забывая о сне,

Во все телескопы смотрел.

Он ей посвящал серенады свои,

Понять не желая никак,

Что звёзды живут в неприступной дали –

Такой звездочёт был чудак.

2.

Ему говорили друзья-ворчуны:

«Твоё увлеченье пройдёт.

Её голубые глаза холодны

И в сердце, наверное, лёд».

Но он отвечал, улыбаясь светло:

«У звёзд всё, представьте, не так:

За холодом глаз там сокрыто тепло» -

Такой звездочёт был чудак.

3.

Он верен мечте оставался своей,

Он заперся в башне на год

И там, изучив миллион чертежей,

Построил корабль-звездолёт.

И в путь снарядился, и галстук надел,

Наполнил цветами рюкзак,

И ночью к любимой звезде улетел –

Такой звездочёт был чудак.

4.

Он пылкие гимны слагает в пути

Её неземной красоте,

Готовый пешком по Вселенной идти

Навстречу прекрасной мечте.

Далёкой кометой две тысячи лет

Он мчится сквозь холод и мрак

Туда, где мерцает таинственный свет –

Такой звездочёт был чудак.

* * *

Шиянова Надежда

Посвящаю своей собаке.

Сегодня друг совсем не многословен

И ветер вдруг меняет направление.

Осенняя хандра с дождями за окном

Безжалостно мне портит настроение.

Так хочется уплыть в своих мечтах,

На теплый остров в тихом океане,

Где в теплом море с золотым песком

Понежить тело теплыми лучами.

С закрытыми глазами на диване

Я буду заходить в любую гавань,

Ходить по узким улочкам и барам

Разглядывая яркие витрины.

Пока сквозь сон я не услышу лая

Своей большой и доброй псины.

Мой пёс совсем проголодался,

Ему не нужно океана,

Осенний ветер, моросящий дождь,

А он надёжная охрана.

В любую скверную погоду

Он побежит за мной вприпрыжку,

И, радостный, уткнёт свой нос

В едой заполненную миску.

* * *

Свеча

Медленно, томно, каплями тая,

Яркой палитрой красок играя,

Себя огню отдавала — горела ночная свеча.

Как дева, покорно одежды снимая,

Каплей за каплей себя обнажая,

Гордый свой стан преклоняя безмолвно,

Зная, что жить ей осталось недолго.

Яркою тенью сверкнув по стене,

Свеча растворилась в горячем огне.

Но если не будем мы страстно гореть –

Свечой восковой суждено умереть.

* * *

Александр Щербань

В Тарусской долине грёз

Солнце с белками играет в лесах.

Злата дикого на ветках — пуды.

Кошка-осень поднялась на дождях.

Лишь слезинка от воды до беды.

Словно души, отлетают листы.

Смерть торжественна, чиста и светла.

И трагедии высокой