Максим

Что служит приманкой для охотника? Слабость жертвы, страх, запах крови, будоражащий сознание и превращающий охотника в машину для убийств. Что есть охота? Подчинение, превосходство, погоня, борьба не на жизнь, а на смерть... Завоевание.

Тогда, чем, черт возьми, меня привлекает Диана? Отчего я чувствую к ней непреодолимое влечение? Разве она бегает от меня, соблазняет, играет? Нет!

Я всегда контролировал свои мысли и чувства. Раньше — до встречи с Ди. Думал о человеке, если сам хотел вспоминать о нем. Выкраивал время для мыслей о понравившейся девушке в своём плотном рабочем графике. Но, главное, выбирал подходящего для влюбленности человека. Конечно, на мой взгляд, подходящего. И, при чём здесь Диана — женщина, которая подходит мне меньше всего на свете? Она словно будит мою тёмную сторону, надежно спрятанную от людей, другого Макса — открытого, дерзкого, первобытного в желаниях. Смелого.

Минуты не проходит, чтобы я не думал о ней... О чертовой девчонке, трахнувшей меня и позабывшей на следующий день. И дело не в сексе, ведь она не дала мне распробовать себя. В ее словах и жестах столько нерастраченной нежности, а в сердце боли. Вот что заводит меня, подтачивает интерес — скрытая в девчонке тайна. Она плещется на дне ее синих глаз и молит: «Помоги мне... разгадай меня... мои мотивы...» Мигает, как проблесковый маячок или указывающая путь потерявшимся странникам Полярная звезда.

Мне хочется разгадать Ди, понять ее, помочь, осчастливить... Я злюсь на себя за дурацкие чувства, вышедшие из-под контроля. Чувства, разрушающие барьеры, выстроенные разумом и сердцем, дикие и примитивные, необузданные...

В воздухе пахнет влажной пылью, под ногами шуршат осенние листья, с неба срываются тяжелые ледяные капли. Челси бежит впереди меня, устремляясь в самую глушь приозерного парка. Надо же, у Дианы тоже есть собака — маленькая Барби. Возможно, теперь мы будем встречаться в клубе «Аллен». Хотя нет... Скорее всего, заприметив там меня, Диана выберет другой...

— Челси, фу! — зачарованный, погруженный в мысли, я не сразу замечаю, что собака катается по прилипшей к дорожке тухлятине. Трется спиной и боками об останки какого-то грызуна. — Черт! Пошли теперь домой!

Дождь припускает сильнее, когда я в компании «благоухающей» спутницы спешу домой. В квартиру мы заходим промокшие до нитки, что, впрочем, не спасает Челси от ужасного запаха.

Сбрасываю с себя одежду в коридоре и веду собаку прямиком в ванную. Намыливаю безобразницу собачьим шампунем, сушу феном. А после... раскладываю диван и включаю шпионский боевик. На экране спецагент под прикрытием устраивает драку в одном из тюремных блоков, Челси дремлет, пристроивших возле моих ног, на столике дымится горячий чай... Но в атмосферу домашнего уюта и покоя врывается оглушительный звук дверного звонка...

Челси рычит и бросается вперёд меня к двери. Принюхивается. А я... теряю подбородок, разглядев незваного гостя в дверной глазок. Диана... Спешно распахиваю дверь, придерживая собаку за ошейник.

— Диана? Что-то случилось?

Челси заливается лаем, однако Ди словно не слышит ее... Переступает через порог, закрывает за собой дверь и обессилено приваливается к ней. Насквозь промокшая, с чёрными потеками туши на лице, размазанной помадой... На полу мгновенно собирается лужа от стекающей с чёрного вечернего платья воды.

— Что у тебя случилось, Ди? — спрашиваю не своим голосом, с трудом перекрикивая собачий лай. — Заткнись, Челси! Марш в комнату!

— Я... я... — с усилием выдавливает она, когда Челси послушно уходит.

— Тебя обидели? Пожалуйста, скажи мне.

Мне хочется поёжиться от пристального взора Дианы. Она рассматривает мельчайшие детали моего лица, касается взглядом, скользит им по мне, словно кистью художника.

— Я, пожалуй, пойду. — Чуть слышно хрипит девушка, а я улавливаю запах алкоголя. Диана едва стоит на ногах, но при этом решительно шарит руками по двери в поисках ручки.

— Нет, я не пущу тебя никуда. Послушай... — хватаю ее за плечи, пытаясь удержать.

— Я не бесчувственная, ясно? Не бесчувственная... — слова бьют наотмашь.

— Диана, прости меня. Я не имел права говорить так. Прости, пожалуйста. Расскажи, что с тобой случилось?

Ди медлит, раздумывая над ответом, а потом выпаливает, прогоняя здравомыслие и подчиняясь чувствам:

— У меня была девочка... Арина. А сейчас ее нет... Я тоже мать, понятно? Я мать... Не только Люба, но и я... Я рожала ее. Мою девочку.

— Прости... Я не знал, когда произносил эти жестокие слова. Мне очень жаль.

Господи, неужели Диана говорит правду? Это не пьяный бред? Девушку сотрясает крупная дрожь. Мои пальцы мгновенно замерзают от соприкосновения с мокрой тканью ее платья.

— Я пойду. Извини... Так глупо вышло... — шепчет она бессвязно. И трясётся... От волнения и холода и чего-то ещё, неведомого мне.

— Я не отпущу тебя. На улице дождь, а ты пьяна. — Возражаю я и, оттеснив Диану в сторону, запираю дверь. — Тебе нужно согреться. Пойдём.

Максим

Вместо ответа Диана облегченно вздыхает. Интересно, о чем она подумала? О чае, тёплом одеяле или очередной порции чего-нибудь горячительного? Она опирается на мое плечо и бредёт туда, куда я веду ее. В ванную, если быть точным.

Можно было вызвать такси, усадить в него девчонку и отправить на все четыре стороны, избавив себя от проблем. Развалиться на диване, допить остывший чай и досмотреть боевик в обнимку с Челси. Только я не смог отпустить ее...

Челси поскуливает, сочувственно взирая на странную гостью, и любопытно провожает нас до дверей. Перехватив мой строгий взгляд, обиженно уходит и заваливается на лежак.

Черт, зачем же Диана так напилась? Пуговицы платья не поддаются ее блуждающим по ткани пальчикам. М-да... Мое наблюдение за горе-раздеванием прерывает ее взволнованная реплика.

— Не могу, — шепчет Ди и беспомощно опускает руки. — Помоги...

Ладно. Я помогу ей раздеться. Сниму это чертово платье, включу горячую воду... Даже гель для душа налью ей в ладошку, на случай, если она промахнется по пьяни!

— Помоги... — повторяет она.

Адреналин толчками выплёскивается в кровь, во рту пересыхает... Касаюсь шелковистой ткани и расстёгиваю крохотные пуговки на ее груди. Ди послушно поднимает руки, когда я тяну подол платья и снимаю его через голову. Я залипаю на ней... Даже такой — беспомощной и жалкой, с разноцветной, размазанной на лице палитрой вместо макияжа. Пялюсь на спрятанную в чёрное кружево бюстгальтера грудь — небольшую и упругую... Скольжу взглядом вниз, по выступающим рёбрам, плоскому животу, ниже, к чёрным бикини... Черт!

— Я пойду. Позови, как закончишь. — Всучиваю ей большое банное полотенце.

— Помоги. — Повторяет она и поворачивается ко мне спиной.