— Молоденький?

— Ну да, привез ее на машине, поцеловал в щечку, я сама в окно видела. Ликочка домой прибежала, щечки горят, глаза блестят. Она, когда первый раз влюбилась, в пятом классе, такая же была, девочка моя! Наконец-то!

— Лика!!!

— Женя, ты что?! Тише! Спит она! — прошипела бабушка, но меня это мало волновало. Молоденький!

Лика сидела на кровати в спальне и с укоризной смотрела на свою растрепанную дочку.

— Это ИЛ?! — рявкнула я на всю комнату и включила свет. Сзади прошуршала любопытная бабушка и застыла у стенки.

— Не кричи так посреди ночи, пожалуйста. Я все-таки уже немолодая женщина, — спросонья кокетничала Лика, жмурясь от света яркой лампочки, и делала вид, что абсолютно ничего не понимает.

Я постаралась сдержанно сформулировать вопрос:

— Это ИЛ? Молоденький. Кавалер. Который тебя провожал?

— Аа… Илья? Да…

— Как ты позволила себя поцеловать?! — Оказывается, я отлично умею рычать, когда захочу.

— Так в щечку же, по-дружески! — смущенно улыбнулась Лика.

— Ну конечно, по-дружески! — не унималась я. — У тебя все по-дружески, только ты при этом по-матерински всех моих мужчин уводишь.

— Ирина Родионовна, оставьте нас, пожалуйста. Я хочу сделать дочке внушение, — попросила Лика бабушку.

Я села на край кровати.

— Так он твой? — тихо спросила Лика.

— Ну, не совсем, — замялась я. — Не мой.

— Он тебе нравится? У меня аллергия разыгралась и Илья подвез меня домой. Вот и все. А потом поцеловал в щеку, когда мы прощались. Кажется, это нормально, разве нет?

— А как же блестящие глазки и розовые щечки? Когда в пятом классе Ликочка в первый раз влюбилась.

— В седьмом классе. А сегодня, повторяю для недогадливых, у меня была аллергия. Не любовь, а насморк, понятно? Хотя у тебя неплохой вкус.

Я запустила в Лику подушкой, но уже совсем не злилась. Сложно вести себя более глупо, да еще было бы из-за кого… Может, последовать Вариному совету и поговорить с ней о Гоше?

Но мама уже отвернулась и включила телевизор. Диктор новостей с идеально зачесанными волосами хитро улыбнулась и начала: «Страусиха Фифа в подмосковном зоопарке уже три года живет без самца. Это провоцирует у птицы серьезную весеннюю депрессию, но зоопарк, к сожалению, не заинтересован в приобретении мужской особи».

Пульт полетел в угол, Лика нервно засмеялась. В кресле вальяжно развалилась фиолетовая страусиха, подарок папы.

— Думаешь, это оригинально — предлагать читательницам полтергейст как потенциального бойфренда? — задумчиво поинтересовалась Полина, заместитель главного редактора из YES! и положила передо мной фотографии, сделанные на прошлой неделе.

Хм… Вокруг головы парня неизвестно откуда возникли белые разводы.

— Может, представим его как инопланетного гостя, который ищет невесту среди русскоязычных землянок, чтобы потом увезти ее на Марс? — с надеждой в голосе предложила я.

— Ты отвечаешь за личную жизнь читательниц! — угрожающе потрясала кудряшками замредактора.

Кстати, скажите, пожалуйста, а кто отвечает за мою личную жизнь? Немедленно увольте этого человека! Он не справляется!

— Не сомневайся, после dead line’a тебя ждет верная смерть! — уверила меня Полина на прощание.

Проблема в том, что последний срок сдачи материала, он же «линия смерти», уже завтра.

Инстинкт самосохранения направил меня к папе за цифровым фотоаппаратом. Пользоваться обычным после инопланетных разводов на пленке было рискованно. Мобильник у него не отвечал, так что я прямиком направилась в огромное здание на Смоленской набережной, где папочка не покладая рук исполняет свой долг перед обществом. Его секретарша Лариса, для своих Ириска, помахала мне из-за стеклянной двери приемной. Тех, кто видит ее впервые, наповал удивляют Ирискины ногти — предмет гордости и неустанных забот сразу двух маникюрш и одного жутко симпатичного специалиста по nail-дизайну. Сегодня они были выполнены в стиле обложек глянцевых журналов. YES! красовался на указательном пальце правой руки.

— Привет, папуля в зале, у него кастинг.

Ах, вот почему телефон не отвечает: как же тут оторвешься!

— Погоди, я тебя провожу! — крикнула она вслед.

Мне очень хотелось избежать тесного общения и, как следствие, раскопок в моей не шибко приятной личной жизни, поэтому я рванула к залу на предельной скорости.

У самых дверей стояла толпа минимально одетых девочек. Все моложе меня, все делают карьеру. Они болтали, как стая взволнованных волнистых попугайчиков, и мазали друг другу спины гелем с блестками. Уловив движение в конце коридора, модели мигом оторвались от своего жизненно важного занятия и с интересом принялись рассматривать мою фигуру. Несколько девушек сочувственно улыбнулись, но как только я попыталась пройти в зал, стеной встали перед дверью.

— Здесь очередь, девочка! — заявила 16-летняя нимфетка и своим на удивление развитым бюстом ловко приперла меня к стенке. — Записывайся!

Мне протянули список из 132 несовершеннолетних моделей. Последней там значилась Женевьева Камешкина, 17 лет.

— У меня там папа, — робко пробормотала я.

— А у меня там все родственники по материнской линии, — не растерялась девочка. — Записывайся!

И быть бы мне в списке после Женевьевы Камешкиной, если бы в коридоре не появилась Ириска.

— Все отошли от двери на два метра! — размахивая пальчиком с обложкой YES! на ногте, прокричала она. — Вы, двое, что здесь делаете? Я же ясно сказала: только девушки с третьим размером! Не меньше!

Прижавшая меня к стенке девушка в раздражении хлопнула списком об пол, а Ириска наконец заметила меня. — Что, не пропустили? Я же говорила — подожди. Эти карьеристки кого хочешь съедят…

Я вошла в зал, подавленная сознанием того, что в Москве есть 132 девушки модельной внешности моложе 18 лет с третьим размером груди. Папа стоял ко мне спиной и без всякого интереса смотрел на девочку в белом кружевном платьице. Зачем в молодежной коллекции такие откровенные вещи? Девочка фамильярно улыбалась директору по кастингу и активно оправдывалась по неизвестному поводу. Интересно, если бы у меня был третий размер, я была бы такой же смелой?

— Я просто подумала…

— Вместо того чтобы просто думать, лучше просто пройдитесь, — предложил папа.

Ему никогда не нравилось, когда девушки начинали размышлять. Модель плавно поплыла вдоль подиума.

— Деточка, ты похожа на рыбу, — ехидно заметил он. — Тебе бы русские народные костюмы представлять! Будь добра, не выступай, словно пава, — и не оборачиваясь крикнул мне: — А ты что в пальто стоишь? Раздевайся!