депутатов Италии, нижней палаты парламента. Их распря с Бонифацием VIII, папой из династии Гаэтани, приблизила конец господства папства и одновременно покончила с честолюбивым стремлением правителя Святого города стать реальным главой всего христианского мира, властителем над всеми народами объединенной Европы.

Уже в XIII в. иностранцы начали выказывать открытое недовольство бедственным положением города. Это был грязный, терзаемый всевозможными болезнями, полный бандитских притонов город, где приезжего обирали до нитки местные мошенники, и он окончательно терял свое здоровье из-за отвратительной пищи и множества кровососущих насекомых. Обличающие «порочный город Рим» голоса были слышны по всей Европе, они выражали также общее неприятие сельских жителей к этому городу; особенно сильным было его отторжение на севере Германии, где подобные настроения сохранились до времен Лютера и даже позже. Позднее появились другие города, оспаривавшие пальму первенства у Рима, как «Вавилона, города порока»: сначала Париж (проповедь Жака де Витри), а затем Лондон (Баньян и Блейк).

Между итальянскими городами велись бесконечные войны: воевали друг с другом Венеция, Генуя и Пиза; Флоренция сражалась с Сиеной и Пизой, Пистоей и Ареццо. Этот перечень может быть продолжен: Милан соперничал с Кремоной, Болонья с Моденой, Верона с Падуей и Кремона с Мантуей. При каждом внезапном нападении били в набат; и о готовящемся выступлении граждан, способных носить оружие, также оповещал колокольный звон. Когда город, особенно если он был небольшим, оказывался на военном положении, все мужчины в возрасте от 14 до 70 лет призывались на военную службу. Войско вела в бой боевая колесница, бывшая священным палладиумом города. Во Флоренции также была известная колесница Carroccio, запряженная двумя быками. Кремона имела свою «Берту», Парма – «Бланкардо», украшенные изображениями Мадонны и городских святых.

Даже в разгар всех этих войн в XII–XIV вв. наблюдался удивительно быстрый рост некоторых городов. Население Сиены и Пизы превысило 30 тысяч жителей; население Флоренции в XIV в. выросло с 6 тысяч до почти 74 тысяч; число жителей Венеции и Милана подошло к 100 тысячам человек. В 1287 г. из-под пера местного уроженца по имени Бонвезин да Рива вышло описание Милана, хвастливое по тону и с явными преувеличениями, свойственными итальянскому патриотизму. Как он сообщает, в городе было 3 тысячи мельниц, 1 тысяча таверн, 400 нотариусов, 200 судей, 200 врачей, 150 больниц, 80 учителей, 50 писцов, 1345 церквей с 3 тысячами алтарей, 120 часовых башен и 10 тысяч монахов. Так автор описывал богатый город Северной Италии, силы которого опасались и который не могли одолеть императоры Священной Римской империи от Фридриха I до Фридриха II.

Экономической мощи итальянских городов способствовали три фактора: разнообразные промышленные производства, торговля с заморскими странами и банковские операции. Что касается участия отдельных групп горожан в политической жизни итальянских городов, то она, конечно, зависела от их экономического положения.

Будет полезно кратко рассмотреть городской социум на примере Флоренции XIII в. Самая влиятельная группа городского населения primo popolo (ит., дословно «первые люди») состояла из членов семи основных цехов, которые назывались arti maggiori (ит., дословно «большие цехи»). В первый цех входили судьи и нотариусы. Во второй – богатые купцы с Каллемала, улицы, ведущей от площади мэрии к кафедральному собору; менялы; ткачи; торговцы среднего достатка из квартала Пор’Санта-Мария; мелкие лавочники, аптекари и врачи; мастера по изготовлению луков и стрел. Резко отличались по своему социальному положению от цехов, входивших в primopopolo, небольшие цехи и корпорации, числом от 15 до 20, представляющие arti minori (ит. малые цехи) и образующие popolo minuto (ит. мелкий люд). Среди этой группы населения выделялись кузнецы, плотники и виноторговцы. Пролетариат, многочисленный уже со времени своего зарождения и ультралевый по воззрениям, во время бунта всегда мог заявить о себе. Его вождями становились члены цеха мясников, которые научились ловко орудовать острыми топорами при разделке туш.

К XII в. итальянцам удалось создать множество процветавших предприятий по производству шерсти, полотна, кожи, скобяных изделий и изделий из дерева, благодаря своему упорству и мастерству и таланту ремесленников и мастеров своего дела. Полученные прибыли снова вкладывались в дело ради создания новых материальных ценностей. Именно итальянцы познакомили европейцев с теорией финансов и банковским делом, учили, как наилучшим образом использовать капитал в производстве.

Основным условием для банковских транзакций было стабильное денежное обращение. На него не должно было влиять частое и произвольное снижение цены металлических монет, бывшее популярным способом «делания» денег среди правителей Средневековья. В 1192 г. в Венеции была отчеканена серебряная монета под названием гроссо, которая соответствовала 12 пенсам. В 1252 г. во Флоренции появился золотой флорин, соответствовавший по стоимости одному фунту. В 1284 г. в Венеции отчеканили золотой дукат, позднее названный цехином, того же веса и пробы, что и флорентийский флорин. Эти золотые монеты наряду с более поздним французским экю и серебряным турским грошем (gros tournois), чеканка которого началась в 1266 г., стали международными валютами, как это произошло с долларом в наши дни. Ломбард-стрит в лондонском Сити и использование слова Lombard в современном немецком языке для обозначения депозитного банка – это напоминание о том времени, когда «ломбардцы», то есть итальянские финансисты, проводили банковские операции по всей Европе, что превратило Флоренцию, Сиену и Геную в ведущие финансовые центры того времени.

Итальянская финансовая олигархия не смогла бы добиться сильной экономической и политической власти без развитой внешней торговли. Начиная с середины XI в. итальянские приморские города захватили торговые пути Византийской империи, торговый флот которой был в упадке, и это позволило им контролировать торговлю в Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке. Финансисты и коммерсанты Ломбардии и городов внутренних областей Италии контролировали горные перевалы в Савойе, через которые товары шли на север. Это открыло им доступ на ярмарки Шампани, в города Северной Франции, во Фландрию и Северо-Западную Германию, самые важные центры торговли и промышленности в регионе к северу от Альп. Здесь итальянцы установили торговые связи с немецкими купцами, которые торговали с англичанами и скандинавами и даже с Новгородом.

Венеция, Генуя и Пиза сказочно обогатились благодаря крестовым походам XII – начала XIII в., когда они получили монопольное право на транспортировку и снабжение войск Запада. Им также удалось настоять на своем требовании о выделении им трети территории каждого завоеванного сирийского города. Здесь родился «ранний европейский колониальный капитализм»; местные жители, большинство из которых не были христианами, были принуждены трудиться на итальянских промышленных предприятиях. Таким образом, они получили монополию на производство шелка и стекла. Название тканей, таких как дамаст (производное от Дамаска), муслин (от Мосула), газ (от Газы), служат напоминанием о золотом веке итальянской левантийской торговли. К середине XIII в. два больших