Пусть этот брак фиктивный, он намерен получить от него удовольствие.

Он отвез Руби к сестре, думая, что ей не помешает немного порадоваться после тяжелого разговора. Если Сапфира чуть шкуру с него не спустила из-за их скоропалительной женитьбы, можно представить, что она сделала с сестрой.

Люди всегда бывают наиболее жестоки с самыми близкими людьми. Уж он-то знает.

Он не осуждал Сапфиру. Ее единственная сестра вышла замуж за незнакомца и основного конкурента их компании. Незнакомца, который намеревался приобрести их бизнес.

Заехав на крытую парковку, Джекс заглушил мотор. Руби немедленно открыла глаза и с любопытством огляделась.

Он почувствовал удовлетворение, заметив, что ее глаза засветились от радости. Именно такой реакции он и ожидал.

– Как ты нашел это место?

Он кивнул на мобильник:

– Всемогущий Гугл.

– Оно великолепно.

– Спасибо.

– Не за что.

Джекс просто хотел сбежать. Он не привык ощущать себя настолько выбитым из привычной колеи. Именно этим Руби и занималась – выбивала его из колеи.

Он спал с женщинами и ничего к ним не чувствовал.

Можно назвать его бессердечным, но зачем привязываться к кому-то, если знаешь с самого начала, что из этого ровным счетом ничего не выйдет.

Джекс открыл багажник и вытащил сумки.

– Дай сюда. – Руби забрала у него ключи, открыла дверь и замерла.

– Чего ты ждешь?

Она закатила глаза:

– Чтобы ты перенес меня через порог, недотепа.

– Ты шутишь?

– Ну вот еще. – Она ткнула пальцем в направлении двери – Я и шагу не ступлю в нашем любовном гнездышке, если ты не внесешь меня внутрь.

Любовное гнездышко?

Эта женщина была неисправима.

Когда у нее успело поменяться настроение? Вероятно, после разговора с сестрой ей нужно было переключиться.

– А что, если у меня больная спина?

Она вскинула брови, увидев, как он схватился за спину.

– Правда?

Джекс не смог удержаться от улыбки:

– Нет, но она может заболеть после того, как я тебя перенесу.

– Ну все!

Она ударила мужа кулачками в грудь – достаточно сильно, чтобы заставить его пошатнуться. Он поймал ее за руки и притянул к себе:

– Мне нравится твой игривый настрой.

– Не заговаривай мне зубы, инвалид.

Он фыркнул:

– Инвалид?

– И купи себе бандаж.

Он засмеялся.

– Тебе нужно почаще это делать. – Она дотронулась рукой до его губ.

Ему страшно хотелось повернуть голову и поцеловать ее палец – прелюдия того, что он собирался сделать с ее телом.

– Кто же такой Джекс Марони? – Руби убрала руку, и он не успел осуществить свой маневр. – Мне просто пришло в голову, что, раз уж мы женаты, неплохо было бы узнать, кто скрывается за этой маской плейбоя с невыносимым характером.

Момент был безнадежно испорчен. Джексу ничего не хотелось ей рассказывать. Или показывать свой богатый внутренний мир – его мысли, страхи и желания ее не касались.

– Ты слишком много говоришь. – Он сделал шаг вперед, вынуждая ее отступить.

– Это лучше, чем держать все в себе. – Глаза Руби засверкали еще ярче.

– Мне не нужны твои советы.

– А что тебе нужно?

Джекс стремительно притянул жену к себе и поцеловал. Ее удивленный писк быстро сменился стоном наслаждения.

– Что ты делаешь? – Она взяла его за лацканы пиджака и встряхнула. – Никакого секса, помнишь?

– Пусть наш брак липовый, но я считаю, что такая женщина, как ты, заслуживает первой брачной ночи, которую запомнит на всю жизнь.

Джекс был искренен. Он никогда не встречал такой смелой, такой открытой женщины, умеющей добиваться своего, пусть даже ценой мечты о любви и всяких там «жили долго и счастливо».

И хотя Руби никогда не заводила разговор о розовых соплях, он предполагал, что для нее это так же важно, как и для любой другой женщины.

– Я сейчас расплачусь от умиления, – огрызнулась она, но он готов был поклясться, что ее глаза действительно заблестели от слез.

Черт возьми. Джекс с трудом переносил женские слезы. Он провел слишком много времени, утешая свою рыдающую мать после того, как Денвер был арестован, и он не намерен испортить эту ночь, заставив свою жену плакать.

– Не надо. Лучше перестань упрямиться и покорись своей судьбе. – Он взял ее за руку, втащил внутрь и пинком закрыл дверь. – Ты знаешь, что сама этого хочешь.

Ее вымученная улыбка заставила его сердце сжаться.

– Просто невероятно, до чего ты уверен в себе.

Он потерся носом о ее ухо, и она вздрогнула.

– Поверь мне, дорогая. – Джек коснулся ее плеча, развернул ее и слегка подтолкнул. – Иди отдохни. Я вернусь через несколько минут.

Она послушно направилась к дивану, стоявшему возле камина.

Джекс заказал номер для влюбленных, понятия не имея, что собой представляет комната, и, открывая дверь, готовился к самому худшему – или лучшему, с точки зрения Руби. Он исходил из предположения, что она любит все эти розы и сердца, хотя даже мысль о кружевных покрывалах и подушках в виде сердец, не говоря уже об ароматических маслах, вызывала у него тошноту. К его удивлению, ничего подобного здесь не оказалось. Современная белая мебель – кровать, трюмо, шкаф – все в духе минимализма.

Джекс заметил на трюмо корзинку с сувенирами, из которой выглядывала открытка с неразборчивой надписью «Романтический набор».

Разрываясь между любопытством и желанием скорее пойти за Руби, он пошарил в корзине. Там было массажное масло, чайные свечи с ароматом иланг-иланга, швейцарский шоколад, две коробочки с клубникой, одна с лепестками роз и презервативы. Он планировал начать со свечей и постепенно продвигаться в сторону презервативов.

Джекс поместил свечи в стратегических точках, успев уронить парочку, обжечься и выругаться. Какого черта он так нервничал?

Вот как они смогут спать, есть и жить вместе, а потом разойтись, словно ничего и не было?

Руби не была равнодушным человеком. Она заботилась о сестре, о компании, отдавая всю себя. Будет ли она такой же дерзкой и решительной через несколько месяцев, когда их фиктивный брак отслужит свое и Джекс вернется в Западную Австралию?

Он схватил коробку с лепестками и презервативами, рассыпав первые на кровати и запихнув последние в ящики тумбочек по обе стороны кровати. И еще один в ванную.