Дохнуло жарким пламенем, крышку люка сорвало, и из отверстия повалил дым. Сергей сорвал с пояса последнюю Ф-1 и закинул её в люк. Раздался ещё один взрыв.

Теперь в подземном помещении должны быть только мёртвые – после взрыва «лимонки» вокруг образуется сплошная зона поражения.

– Двинянов, будь у люка, чтобы ни одна сволочь не выбралась. Если услышишь движение – сразу бросай гранату.

– Есть.

Сергей перебежал к другому лазу.

– Что тут у вас?

– Пока тихо. Пытались крышку поднять, но мы их из автомата… Гранату бы туда!

– Они люк за собой закрыли.

– Понятно.

Бандеровцев следовало выкурить из схрона.

Сергей брал с собой две дымовые шашки и сейчас решил применить их. Для этого как нельзя кстати подходила печная труба. И ничего, что туда уже была брошена граната. «Буржуйку» гранатой разворотило, и дым быстрее подействует.

Сергей поджёг коротенький бикфордов шнур, выждал несколько секунд и опустил дымовую шашку в трубу.

Вскоре из трубы повалил густой дым. Затем он стал выходить из обоих люков. Стало слышно, что в бункере надсадно кашляют.

– Внимание, приготовить гранаты! Как люк откроется – сразу бросать! – скомандовал Сергей.

Усидеть в густо задымлённом схроне без противогаза было просто немыслимо, и оуновцы решили выбираться, причём сразу в оба лаза.

Сначала у запасного люка хлопнул выстрел, затем взорвалась граната. Тут же откинулся основной люк, и двое офицеров СМЕРШа тут же метнули гранаты в образовавшееся отверстие. Почти одновременно, с разницей в полсекунды, громыхнули два взрыва. Вверх полетели щепки, тряпьё, земля.

Когда дым от гранат начал рассеиваться, Сергей приказал бросить ещё одну гранату. Рвануло ещё раз.

Сергей не торопился посылать в бункер своих людей. Если кто-то и уцелел, он должен задохнуться в дыму. Дым от дымовой шашки тяжёлый, понизу идёт. Потихоньку он наполнит весь схрон, все его закоулки.

Внизу, в схроне, приглушённый землёй, хлопнул выстрел, за ним другой.

– Застрелились бандеровцы, – прокомментировал выстрелы Милащенко.

– Подождём, пока дым выветрится.

Ждать пришлось около часа. Дымовая шашка давно прогорела, а дым всё ещё лениво выползал из обоих люков. Был бы противогаз – можно было бы обследовать бункер, но его никто не взял.

Сергей решил бункер не обследовать, не рисковать жизнью подчинённых.

– У кого взрывчатка?

– У меня, – отозвался Ломидзе.

– Подрывай бункер. Свяжи пару толовых шашек и через трубу – вниз.

Ломидзе ловко, как сапёр, связал две двухсотграммовые толовые шашки, вставил в одну из них детонатор, подсоединил небольшой кусок бикфордова шнура – немецкого, в тройной оплётке – и поджёг. Сунул связку в трубу.

– Отходи подальше! – скомандовал он.

«Лимонка» – граната сильная, но в ней всего пятьдесят граммов тротила, а вниз, в бункер, полетело четыреста граммов тола. Сила взрыва в закрытом помещении увеличивается.

Через несколько секунд раздался приглушённый взрыв, волной сорвав накат у бункера и образовав яму.

– Ну всё, с одним гнездом покончено! – удовлетворённо сказал капитан Рушайло.

Сергей отметил на карте место разрушенного схрона. Всегда бы так – бункер и националисты уничтожены, а со своей стороны потерь нет.

После уничтожения боевиков и схрона настроение у бойцов группы поднялось, они начали шутить. После тягостного зрелища погибшей смершевской группы просто необходимо было поднять боевой дух и настрой бойцов, и победа, пусть и маленькая, была крайне необходима. И для командира в рейде следить за моральным состоянием подчинённых – первейшее дело, как и за их здоровьем. Натёр боец кровавую мозоль неправильно намотанной портянкой или тесной обувью – и он может сорвать выполнение задания. Мелочь, которая способна вылиться в крупные неприятности. Слава богу, у него в группе офицеры уже с боевым опытом, с подготовкой, умеют стрелять, а уж про портянки и говорить не приходится.

Отряд проверил экипировку, снарядил магазины и выступил в путь.

У Сергея было определённое задание – обследовать заданный квадрат, а уж маршрут он волен был выбирать сам. Район поиска велик, а задача одна – уничтожить бандеровцев или просто бандитов, встретившихся в лесу.

И снова пеший переход.

Они вышли к ручью, напились, наполнили фляжки. И отошли совсем недалеко, как услышали ожесточённую винтовочную и автоматную стрельбу.

Сергей остановил отряд и сориентировался по карте. Вот ручей, где они только что были, и до границ отведённого им квадрата ещё далеко. Наших здесь быть не должно, но ведь ясно, что кто-то ведёт перестрелку. И Сергей сделал предположение, оказавшееся впоследствии неправильным: «Националисты напали на наших военных – судя по карте, недалеко грунтовая дорога». Значит, надо идти на помощь.

Группа перешла на бег. Впереди – сам Сергей, главное – не проглядеть под ногами мину или растяжку. Но Бог миловал, пронесло.

Они выбрались на опушку леса, и Сергей дал сигнал остановиться.

Перед ними был неширокий луг. На обеих его сторонах виднелись люди, стрелявшие друг в друга. Самым страшным было то, что обе стороны были одеты в самую разную одежду – от цивильной до немецкой формы без погон.

– Капитан, ты что-нибудь понимаешь? – спросил Сергей Рушайло.

Пока ничего. Но со стороны, похоже, – две банды друг с другом счёты сводят.

Оба враждующих отряда были многочисленны – около роты каждый – и примерно равны по численности. И сколько Сергей ни наблюдал, он не мог уяснить для себя – кто из них кто. Ну, если одни бандеровцы, то вторые – кто? Наша группа? Район действия не тот, да и много их для группы СМЕРШа. Насколько Сергей знал, группы их ведомства были невелики и мобильны. Может, украинские партизаны? Националисты вели борьбу со всеми: с немцами, с польскими подпольными отрядами – причём как прокоммунистической Армии Людовой, так и управляемой из Лондона Армии Крайовой; с украинскими партизанами, с советскими войсками. В общем, выходило, что со всеми, даже с собственным народом.

Чтобы не совершить роковой ошибки, Сергей послал по два человека в разведку. Пусть подберутся, насколько возможно, поближе, посмотрят.

Когда разведчики ушли, Колесников связался с ОКР по рации и получил обескураживающий ответ: наших групп, равно как и партизан, в квадрате быть не должно. Вот тебе и раз! Оставалось ждать возвращения разведки.

Вскоре вернулись первые двое.

– Слева от нас бандеровцы. Нам удалось подобраться к одному из убитых – у него на немецком форменном кепи украинский трезубец.

Трезубец был отличительным знаком УПА – Украинской повстанческой армии, и отряд мог возглавляться одним из украинских командиров – тем же Василём Ивахивом или Дмитром Клячнивским, или Василём Куком. В основном у них были крупные соединения – до батальона.