Ноэми этих мальчишек не переваривает. По ее мнению, они не водятся с племянником потому, что у него очки, как у водолаза.

— Вот я им покажу, — говорит она.

Бестолковой графиней зовут самую младшую за то, что она неумеха, руки-крюки, да и сердечко у нее уж больно нежное, так что в реальной жизни проку от нее никакого.

Говорят, когда она была маленькой, ее только и делали что ругали, ведь поручить ей что-нибудь по дому было просто невозможно — вечно она помогала каким-нибудь беднякам по соседству и твердила, что им-то самим ничего не нужно. Когда шли дожди и дома в низине подтопляло, она бегала туда с ведром вычерпывать воду, если же, наоборот, воды не хватало, таскала из дома полные бидоны — в конце концов, у них в саду есть резервуары.

По мнению Ноэми, ничего путного у сестры все равно не получалось, потому что делать она ничего не умела и такой кавардак устраивала в лачугах этих бедняг — бестолочь, растяпа. Но если ей все же удавалось кому-то помочь, она возвращалась домой счастливая. Худенькая, сложив руки на груди, она заглядывала, остановившись в проеме высокой двери в столовую, не решаясь сразу войти и словно извиняясь то ли за свою доброту, то ли за то, что вообще на свет родилась.

Она охотно сидела с соседской детворой, когда их матери ходили на работу, и не брала за это денег. Если потом они даже поблагодарить ее не утруждались, да и вообще не слишком с ней церемонились, она начинала беспокоиться: «Что я сделала не так?» — и всегда во всем винила себя. Мало того. Ей казалось, что ничего у нее не ладится потому, что на самом деле она вовсе не хорошая, а хуже нее человека просто нет, и Ноэми хотелось стукнуть как следует головой об стенку эту сестру-дурочку.

Здесь, в Кастелло, многие над ней смеются, а если и не смеются, то во всяком случае осуждают. Самое забавное — все советуют ей держаться с достоинством, и сами же первые ею помыкают. Начиная с Ноэми, которая только и знает, что кричит на нее да погоняет.

Рядом, в другом крыле дома, за стенкой, разделяющей внутренний двор, уже давно жил сосед, но никто из сестер его особо не замечал. Они обратили на него внимание только в тот день, когда бестолковой графине в очередной раз стало плохо. Хорошо хоть средняя сестра, Маддалена, была дома, потому что графиня, дойдя до ворот, не сумела вставить ключ в скважину и принялась звонить. Маддалена спустилась вниз, подхватила сестренку и затащила в дом. На лестнице та рассказала, рыдая, что встретила на улице мужчину, с которым провела прошлую ночь. Он говорил по мобильному и небрежно кивнул ей, поглощенный беседой, а потом пошел дальше по своим делам.

— Он тебя не стоит. Кто нас не любит, тот нас не стоит, — утешала ее Маддалена.

— Да меня никто не любит.

— Ну значит, никто тебя не стоит.

— Да неужели я настолько лучше всех на свете, что меня совсем никто не стоит?

— Пойдем ко мне, выпьешь чего-нибудь горяченького.

— То, что ты говоришь, это так банально. Не буду я пить горячее и есть больше не буду. Я хочу умереть. Кроме банальностей от вас ничего не дождешься.

В тот день Маддалена, забрав из садика Карлино, встретила у дверей соседа, он ехал мимо на «Веспе». Увидев ее, он резко затормозил и снял шлем.

— У вас со стороны двора фасад рушится, — сказал он. — Штукатурка сыплется, и на фронтонах над окнами у этих грустных женщин лица отваливаются.

— Это ангелы, — поправила его Маддалена.

Мальчик выхватил шлем у него из рук, нахлобучил на голову и убежал. Маддалена побежала за ним, но сосед опередил ее и посадил Карлино на «Веспу».

— Держись крепче, сейчас прокатимся.

Маддалена стояла и ждала их у ворот, а они катили вверх и вниз, по улицам Ла-Мармора, Дженовези и Санта-Кроче, проехали под башней Элефанте, по улице Университа, и опять вверх на земляной вал, до башни Сан-Панкрацио, и опять вниз к Кастелло и до самого дома.

— Шлем я тебе дарю, — сказал сосед, — и давай договоримся: как выходишь в сад, сразу его надеваешь. Обещаешь? По рукам!

Мальчик убежал в дом.

— Хоть он не пострадает. Это ведь не шутки — вдруг вам кусок карниза на голову свалится или окно. Вы не относитесь к этому так беспечно, из моего окна ваш дом хорошо видно.

— Спасибо вам. Большое спасибо. Да, к сожалению, дом наш в плохом состоянии, мы и сами это знаем, просто уже привыкли, вот и надеемся, что все обойдется, пока у нас нет возможности его отреставрировать.

Сосед снова завел свою «Веспу» и уехал.

А Маддалена поспешила к графине, которая все сидела в уголке, сжавшись в комочек.

— Кажется, я нашла мужчину, который тебя достоин.

Но графиня заткнула уши, даже слушать не стала.

— Он добрый. Совсем как ты, а добрей тебя я не знаю никого. Вот он точно тебя стоит.

— Кто?

— Сосед, который живет по ту сторону стены. Мы его встретили. Он покатал Карлино на «Веспе» и подарил ему шлем, чтобы он надевал его, когда играет в саду. Он за нас беспокоится. Из-за заднего фасада, который рушится. Кольца на безымянном пальце я не заметила, а раньше оно просто в глаза бросалось, такое здоровое и блестящее. А знаешь, я теперь припоминаю, что и скрипки из его окон уже давно не слышно, только радио и телевизор все время работают. И той дамы, красавицы, которая, помнишь, иногда полола в саду и поливала, тоже не видно, а сад весь зарос сорняками.

— Но та дама действительно была красавицей.

— Не перебивай. Дай мне договорить. Она, конечно, была красавица, но, во-первых, ее здесь нет, во-вторых, красота у нее, как бы это сказать, банальная, и в-третьих, она была злюка. И теперь он, наверно, совсем ее разлюбил: снял с пальца кольцо и сад совсем забросил, так он ненавидит все ее цветочки.

С тех пор у бестолковой графини только и мыслей, что о соседе. Она счастлива, что судьба преподнесла ей такой подарок, да еще и совсем рядом, в двух шагах от дома, и все придумывает, как бы ей пробраться на соседний двор, ну, например, — посадить на клумбе, которую она разбила под самой стеной, невиданные цветы, которые бы в одно мгновение перекинулись через стену, и тогда она бы ходила туда их поливать.

Ноэми, старшая сестра, эту клумбу терпеть не может и называет «клумбой несправедливости», потому что та земля, на которой разбита клумба, просто жалкая полоска вдоль стены, а должно ее быть гораздо больше. Просто много лет назад, когда делили дом, плохо рассчитали место, где должна пройти разделительная стена между проданной частью двора и той, что оставалась у них. Ноэми решила разобраться, подняла документы в городском совете и кадастровом бюро, изучила купчую и нашла допущенную предками ошибку. После чего пошла к новому владельцу требовать часть земли обратно, но он и слушать ее не стал. Тогда она подала на него в суд, и дело всё тянется.

Сосед обо всем этом понятия не имеет, он всего лишь арендатор, но если бы знал, то, судя по тому, как он запустил сад и даже сухие ветки не убирает, он бы не задумываясь уступил графиням причитающуюся им землю.