Именинница прибыла первой, и ее Максим видел только издалека. Вышла из серебристой иномарки закутанная в длинную шубу девица с длинными белыми волосами и поковыляла на шпильках ко входу в ресторан. Ей тут же выбежали навстречу несколько человек с букетами в руках, окружили и чуть ли не внесли в гостеприимно распахнутую дверь. Потом недолго все было тихо, потом началось. Приглашенные на шабаш гости начали съезжаться в «Сказку» еще засветло. Недешевые иномарки подкатывали к входу в ресторан одна за одной, и скоро через приоткрытую входную дверь и окна понеслись первые нетрезвые вопли. Максим дождался полной темноты и быстро, минуя освещенные, расчищенные от снега дорожки между домиками, подобрался к ресторану. Одновременно подъехала очередная грузовая «Газель», из кабины выпрыгнул водитель, он же — грузчик.

— Эй, документы кому? — крикнул он Максиму, но тот лишь отрицательно замотал головой:

— Не знаю! Спроси там! — и показал на неплотно прикрытую дверь.

Водитель ругнулся вполголоса, дернул дверь за ручку, распахнул ее и исчез внутри. Максим выждал немного, вошел следом в ярко освещенное помещение, осмотрелся быстро. Увидел с правой стороны повернувшегося к нему спиной водителя «Газели» и кого-то из персонала в черно-белой униформе. Оба громко препирались, водитель тыкал пальцем в бумаги, официант (или кто он там был на самом деле) активно огрызался. И все это на фоне суеты, беготни и какофонии звуков — музыки и пьяных выкриков уже дошедших до кондиции гостей. Максим окончания перепалки ждать не стал, рванул налево, к узкой дверце в тупике — коридор здесь заканчивался глухой стеной. Дернул дверь за ручку на себя и, согнувшись в три погибели, кинулся вперед. И тут же остановился, зашипел от боли, врезавшись коленом во что-то твердое и острое. Комната оказалась чем-то вроде подсобки и кладовки одновременно. Максим протиснулся вдоль стены мимо загромождавших помещение коробок, ящиков и мешков, добрался до стеллажа в углу. Осмотрелся в полумраке, увидел, что дверей здесь две: одна — в торцевой стене здания, наглухо закрыта. Вторую Максим «замуровал» сам. Подпер ручку найденной здесь же гладильной доской, уселся на низенький табурет напротив окна. Сама стоянка отсюда не видна, зато отлично просматривается подъездная дорога к ней. И даже, если хорошо присмотреться, можно разглядеть в темноте темные очертания ближайших к ресторану коттеджей. Похоже, что дома пустые, это хорошо, это удобно. Кто знает, чем сегодня все закончится, лишние свидетели не нужны. Максим поставил на пол тяжелый рюкзак, пистолет положил на узкий подоконник. Все, теперь только ждать. Ему почему-то казалось, что основное веселье еще не началось, все вопли и музыка — это только его предтеча.

Вторая светлого цвета иномарка проплыла мимо окна только через час с небольшим. Равномерный гвалт из музыки и криков стих на мгновение и разразился с новой силой. Похоже, пожаловал кто-то из главных гостей, и до этого момента все только «разминались» в его ожидании. Сам Артемьев собственной персоной, больше некому. Максим посмотрел на часы — десятый час вечера. Что ж, дадим ему время как следует накачаться и тогда уж приступим. Несколько дымовых шашек в рюкзаке ждут своего часа. Вырубить свет, две забросить на кухню, две в подсобку — и быстро в зал. Вход в него дальше по коридору, с той стороны, где несколько часов назад водитель «Газели» ругался с кем-то из персонала «Сказки». Шашки качественные, ручной работы из таблеток активированного угля и марганцовки, они обеспечат даже фейерверк и фонтаны фиолетовых и бордовых искр. Запашок, правда, будет зверский, но это ничего. На этот случай в рюкзаке лежит наготове «Лепесток». Паники не избежать, перепившиеся вдрызг гости ломанутся кто куда. Главное — Артемьева в этой каше не упустить и уйти незаметно, а на остальное наплевать. Хочется сделать имениннице особенный подарок, запоминающийся. Такой, чтобы Анжела Артемьева на всю жизнь запомнила свои первые четверть века.

Веселье за стенкой входило в решающую фазу. Рев музыки временами заглушал пьяный хор, оконное стекло подрагивало от вибрации. Они туда не слона, случаем, привели? Похоже на то. Так, еще сорок минут, и надо выходить. Добраться до щитка — он на стене рядом с входной дверью, — отключить… Рев голосов и музыка за стенкой неожиданно стихли, Максим вскочил на ноги и в полной тишине замер на месте. Пауза длилась секунд пять или семь, не больше, и гвалт снова возобновился. Но это были уже другие звуки — крики ужаса, женский визг и, кажется, плач. Веселью что-то помешало, и оно оборвалось на пике. И в тот же миг в помещение начал проникать дым. Он полз сразу со всех сторон, просачивался через потолочные перекрытия, выбивался из-под пола. Максим бросился к двери, отшвырнул гладильную доску, выскочил в коридор. Под потолком не горит ни один светильник, вокруг мрак, удушливый запах гари, из темноты доносятся вопли оказавшихся в ловушке людей и треск. Так трещат, сгорая в костре, дрова, когда по ним мечется живой сильный огонь. Где-то впереди — скорее всего, в банкетном зале — начался пожар. Закоротило проводку или кто-то с пьяных глаз бросил куда не следует горящую сигарету или тому виной пиротехника — уже неважно. Сейчас главное — не упустить Артемьева, найти его, догнать и пристрелить. Не так, все должно быть по-другому, а не в спешке, в суете. Но выбора не оставалось, и другой возможности поквитаться с Артемьевым судьба Максиму предоставить не могла.

Он побежал было по коридору вперед, в том направлении, где находился зал, но почти тут же остановился. Навстречу попались сразу двое: кто-то из персонала — официант или бармен тащил за руку девушку в черно-белой же униформе. Парень налетел на Максима, но даже не взглянул на него, шарахнулся в сторону и рванул дальше, девушка не отставала. Оба кашляли и тщетно закрывали руками лица от едкого густеющего дыма. Максим чуть замедлил шаг, прикидывая, не вернуться ли за забытым в рюкзаке респиратором, но время уходило. Впереди в дыму уже показались еще несколько человек, и, судя по одежде, это были гости Анжелы Артемьевой. Крупный, с брюшком, высокий молодой человек в перемазанном сажей костюме брел вдоль стены, придерживался за нее рукой, чтобы не упасть. И сгибался в три погибели от кашля, тер глаза и задыхался. Максим шагнул к нему, схватил за отвороты пиджака и отшвырнул назад по коридору, по направлению к входной двери. И в то же мгновение с той стороны в помещение ворвалась струя ледяного морозного воздуха. Дверь, похоже, открыли настежь, и свежая порция кислорода придала огню новые силы. Мужчина упал на колени и пополз к спасительному выходу. Максим посмотрел человеку вслед, натянул на лицо высокий воротник свитера и двинулся в противоположную сторону — на крики, жар, усиливающийся запах гари, звон и грохот. И к рыжим ярким всполохам — они стали заметны только что, в огонь словно подбросили дров или плеснули в пламя бензином. Мимо проскочили еще несколько человек, кто-то плакал, кто-то бежал молча. Глаза уже слезились от дыма, дыхание перехватывало, горло раздирали спазмы. Максим пропустил людей, осмотрел их — это все гости и персонал «Сказки» вперемешку. Артемьева среди них нет, значит, он пока там, в зале. Если не успел выскочить через другой выход. Максим проскочил мимо двери на кухню, заглянул туда — на первый взгляд никого, никто не мечется в дыму, не кричит, не зовет на помощь. Максим вбежал внутрь, сорвал со спинки стула висящее на нем полотенце, сунул под кран с холодной водой. Закрыл лицо импровизированной маской, накинул на голову капюшон, осмотрелся, стоя на пороге, и двинулся вперед, вдоль стены. Дальше еще несколько шагов по коридору, еще две двери с обеих сторон. Одна закрыта, в другой тоже пусто. И вот он — зал, но туда не войти, от едкого, горького дыма режет глаза, нестерпимый плотный жар не дает сделать и шага. Максим все же прошел еще немного вперед и остановился на пороге — в помещении горел потолок, и с него до пола лились огненные струи. То ли это догорали праздничные декорации, то ли падали вниз элементы отделки — непонятно. При горении пластика выделяется больше токсичных продуктов, чем у древесины, к тому же они обладают высокой дымообразующей способностью. Если отделка — древесина и пластик не обработаны огнезащитным покрытием, то у попавших в огненную ловушку людей шансов выжить нет. Скорее всего, здесь тот самый случай — огонь стремительно ползет по стенам и занавесям на окнах, разливается по полу и гудит, набирая силу в просторном помещении. Система аварийного пожаротушения не сработала, или при постройке здания про нее просто забыли. Или не забыли, а оптимизировали затраты, понадеявшись на авось.